Волнующие темы
Молодые драматурги хотят говорить о насущном
Русский Журнал (11-06-2002)

После написанного и после сказанного — так можно было назвать эту часть фестиваля «Новая драма», которая началась на следующий день после того, как определились лауреаты. Официальная, открытая часть ежегодного фестиваля современной пьесы «Новая драма» завершилась благодушной вечеринкой во дворике Центра Высоцкого в Нижнем Таганском тупике. Принимались ставки, больше всего, говорят, поставили на спектакль Олега Шишкина и Владимира Епифанцева «Анна Каренина — 2», но победителями стали другие: лучшим спектаклем жюри назвало «Пластилин», лучшей пьесой — «Облом off» Михаила Угарова. А на следующий день драматурги погрузились в автобусы и поехали на «закрытую» подмосковную часть фестиваля, на сей раз проходила она не в Любимовке, а в пансионате «Сосны» (по той же ярославской дороге).

Говорили о ремесле. Читали новые пьесы — Лаши Бугадзе, Александра Железцова и других. Спорили о технике “verbatim”, открытой нам миссионерами из лондонского театра «Ройял Корт» два года назад. Вербатим — спектакли, основанные на реальных текстах реальных людей и посвященные, как правило, самым актуальным проблемам современной жизни. Тогда в Москве стартовал проект «Документальный театр», поддержанный не только театром «Ройял Корт», но и Британским Советом. И представители театра — Элиз Доджсон, Грэм Уайброу и вдохновительница тогдашнего семинара Саша Дагдейл — приехали в этом году на фестиваль, чтобы посмотреть, в частности, во что же вылилось увлечение русских иностранными драматургическими технологиями. Остались довольными: из посеянных ими драматургических семян родился в Москве целый театр — «Театр.doc».

Говорили об еще одной технике — «лайф-гейм», которой активно сейчас занимается в Новосибирске режиссер и актер Александр Галибин. В театре «Глобус», которым Галибин руководит, участницы проекта — 4 актрисы — рассказывают истории своей жизни, как бы исповедуются друг перед другом, после чего их истории становятся частью театрального проекта. На мой взгляд, эта «техника» выглядит несколько сомнительно с этической стороны, поскольку, как говорится, или исповедь, или театр, все-таки реальная исповедь не может стать предметом эстетической оценки, а сыгранная исповедь, наоборот, теряет как документальное свидетельство… В этой связи можно вспомнить апокрифический рассказ, как много лет назад на редсовете «Мосфильма» обсуждалась заявка Андрея Тарковского, который предлагал записывать скрытой камерой свои диалоги с матерью, чтобы потом это стало основой нового фильма. Тогда эту идею великого режиссера сочли неудачной именно с этической стороны. Последовал отказ. Сегодня, конечно, наши прежние представления о границах сильно пошатнулись…

Тема — контейнер для мега-пьесы

С немалым интересом собравшиеся драматурги и актеры отнеслись к предложению подумать о теме нового драматургического «мега-проекта», на манер предыдущего — «Москва — открытый город», предложенного несколько лет назад Еленой Греминой и имевшего немалый успех. Достаточно сказать, что во многом благодаря этому проекту стали известны, например, Ирина Гринева и Артем Смола, в работе над новеллами о Москве приняли участие Максим Курочкин, Владимир Мирзоев, Владимир Скворцов, Ольга Михайлова, Ольга Субботина, многие другие режиссеры, драматурги, актеры. Обосновавшись в небольшом зале-аудитории пансионата драматурги стали «валить в кучу» возможные новые темы. Желательно — актуальные, непременно — широкотолковательные, чтобы интересно было участвовать многим. 

Екатерина Нарши предложила сразу несколько тем-идей: «Здесь был СССР» (потом были предложены возможные варианты этой темы — «Под развалинами империи», «Руины империи»), «Мне <...> лет. Помогите!», Саша Дагдейл — тему “West the best” и т.д. и т.д. Тем было много, интересных и разных. Согласились потом проголосовать и выбрать лучшие. 

Современные пьесы стремятся к голой правде

Драматурги перестали бояться театра. Одни — потому, что решили: театр давно уж махнул рукой на современных авторов, и потому можно писать так, как хочется. Другие перестали думать о практической стороне вопроса, в гордыне своей полагая, что театр полюбит их и такими (если вообще соберется когда-либо полюбить). Драматурги — те из них, которые ныне идут в авангарде всех начинаний — начали вариться в собственном соку. Говорить о своем, решать внутрицеховые проблемы, которые сами же перед собою и ставили.

Вербатим — техника, которая изначально сориентирована на пограничные, крайние состояния. Соответственно, речь — о состояниях, где жизнь и смерть соприкасаются, чувствуют дыхание друг друга. Тюрьма, убийство, изнасилование, трагедии в шахте — все на грани гибели (или — за ее гранью). Один только список тем, за которые взялись молодые драматические писатели, определенно повторяет заголовки рубрики «Срочно в номер», той самой, которая призвана изо дня в день пугать и привлекать читателей «МК».

Им, юным авторам, не страшно копаться в фантомных и самых реальных болях. Натурализм их диалогов, ремарок вроде бы носит прикладной характер. И все же это — натурализм, какого, кажется, прежде авторы, пишущие для театра, себе не позволяли. И этот натурализм представляется как раз той самой естественной платой, которой драматурги платят театру за невнимание к себе. Когда не видишь свое сочинение исполненным и даже вообразить непросто, как это будет смотреться на сцене, начинаешь писать безоглядно. Вот с плодами этой самой безоглядности и приходится иметь дело читателям-зрителям актерских читок.

В реальности этих новых пьес — правда жизни выступает уже не в черноте, не бытовой чернухой, но какими-то ужасами, смертельными болезнями, крайним своим существованием, иссяканием надежд.

Выбор темы

В итоге обсуждения «темы-контейнера» (по меткому определению Михаила Угарова) и последующего голосования вперед вышли «Ночь в городе» и «Анти-Островский». Вторая подразумевает переосмысление пословичных названий пьес Александра Николаевича. К примеру: «Все коту масленица» и «В свои сани садись». Было нельзя, стало льзя. Вполне вероятно, что на последнем этапе к ним присоединится и тема, касающаяся развалин империи, — в ней достанет «задора» для множественного толкования. 

Остается теперь ждать новых пьес и спектакля, который, подобно «Москве — открытому городу», будет жить потом перекати-полем, с непостоянным составом и более или менее постоянным актерско-режиссерским коллективом. К концу осени — началу зимы можно ждать премьеры.


Вернуться к прессе
 
 Ассоциация «Новая пьеса», © 2001—2002, newdrama@theatre.ru