Плюс еще одна мысль посещает: почему бы для столь активной аудитории не открыть в Москве отдельный театр? Ведь они, бедолаги, идут, как на праздник, даже туда, где со сцены мельком, впроброс поминаются Главная Тайна и Главная Тема их жизни. Не понятно, почему до сих пор какая-нибудь инициативная группа не зарегистрировала голубой культурный центр, где аккумулировались бы соответствующие режиссеры, актеры и драматурги. Спонсоры и во власти, и в бизнесе найдутся — далеко ходить не надо. Выгода же двоякая. С одной стороны, утоляешь зрительский голод. С другой — прикрываешься от издевательств глумливых журналистов. Понятно, что специализированное заведение будут посещать только те критики, которые и сами не чужды, так сказать, определенных веяний. Уступаю идею даром, и движемся дальше.

Предчувствия меня не обманули. В «Откровенных снимках» две фабульные линии, и одна из них чисто педерастическая. Богатый спидоносец Тим (Евгений Писарев) выписывает себе из соседней страны стриптизера Виктора (Анатолий Белый) для веселого времяпровождения и необременительных интимных отношений. Равенхилл драматург британский (помимо «Откровенных снимков», он написал небезызвестную у нас пьесу Shopping and Fucking), но спектакль дышит и пахнет исключительно Россией. Неблагополучная (то есть еще более неблагополучная) родина Виктора — соответственно самостийная хохляндия, а сам Виктор тарахтящим «гэкающим» говорком копирует Верку Сердючку. К голубой паре прибилась бестолковая, безобидная и бескорыстная девица Надя (Виктория Исакова).

Вторая группа действующих лиц — это собственно главный герой Ник (Алексей Кравченко), последние семь-восемь лет отсидевший в тюрьме, и его бывшая подружка, сушеная вобла Хелен (Елена Новикова). Ныне Хелен депутат гордумы, в перспективе — нечто вроде Слиски, однако у нее неблагонадежное коммунистическое прошлое. В молодости она проповедовала радикальный лозунг «Пойди и убей богача», Ник воспринял его буквально, отсюда все неприятности.

Пострадавший богач, кстати, остался жив, и поначалу его вывозят на сцену в инвалидной каталке, но за деньги можно купить все, в том числе и здоровье, так что калека с заплетенными в узел конечностями, в темных очках и идиотской шапке с помпоном к финалу преображается в красавца-мужчину, чью безупречную фигуру облегает пижонский, стального отлива костюм. Не меняется только улыбка: распахнутый, в распахнутости своей абсолютно жуткий, но в жути еще и полный обаяния оскал. Буржуя Джонатана играет Алексей Гуськов, актер и супермодный, и потрясающе талантливый — сочетание чрезвычайно редкое…

«Откровенные полароидные снимки» вещь парадоксальная. Нравиться она вроде бы не должна. Судите сами: все исполнители, включая женщин, обильно матерятся; мальчики-зайчики, донельзя обтянутые лайкрой, скачут по сцене, вертятся вокруг шеста и пристают к публике (а у нее у самой рыльце в пушку — вообразите, как неловко получается); дамы какие-то ущербные, задолбанные; оформление крайне неприятное — со всех сторон белый кафель, и на него сверху, прямо с электрооборудования, льется вода. Хелен на своих здоровенных каблуках постоянно подскальзывается, от этого всякий раз вздрагиваешь и в итоге очень устаешь — пусть уж либо грохнется, либо переобуется…

Но вот вам загадка — спектакль хороший. Таково заключительное и обобщающее впечатление. Грязь к нему словно бы не липнет, а раздражители оборачиваются манками.

«Снимки» сделаны даровитой и умелой рукой. Майка с бен Ладеном, черные целлофановые мешки для упаковки трупов, макдоналдовские пакеты, мех, вода, тоскливые лампы дневного освещения, сгоревший бумажный самолетик образуют не склад претенциозного барахла, но единое эстетическое пространство. Актеры работают честно, серьезно и в высшей степени качественно. А уж умного текста в «Снимках» хоть отбавляй — зритель придет посмотреть на обнаженные торсы, мужские и женские, а уткнется носом в закамуфлированные смыслы. Уже сейчас заметно, что часть публики скучает. Говорю же, «Снимки» — сгусток парадоксов. Сидишь на скандальном спектакле и тайком позевываешь в кулак…

«Снимки» трактуют о войне миров — старого и нового. Граница между ними пролегла в сознании Ника, который затормозил в 1993 году, и теперь, выйдя на свободу, пытается понять, куда же он попал. В обоих мирах — осознанно или подсознательно — ищут вечные ценности, постоянные величины. Для Тима и Виктора такой константой явится вечная, не испугавшаяся смерти любовь. Для Ника и Джонатана — здоровая земная ненависть. Два мира — два Шекспира.

Новый мир хаотичен и непонятен, но его населяют люди, пытающиеся быть искренними. Первое поколение, которое бьется за право каждую секунду оставаться собой, и только собой, и никем, кроме себя. А если начинка их душ и мозгов кажется нам отталкивающей, может быть, в этом виновата предыдущая затяжная эпоха неискренности?.. Ясно одно: старое еще поборется за место рядом с новым, и, когда они разместят, наконец, свои седалища на одном стуле, это и будет тот мир, в котором нам предстоит жить.

Елена Ямпольская