|
|
КОМПАШКА BEST. Декада «Новой драмы» во МХАТе им. Чехова
Культура (3-04-2003)
Москву захлестнул драматургический поток. Еще совсем недавно казалось, что современной пьесой у нас не занимается никто (и оттого ее как бы и нет), а теперь смотры и конкурсы, объединенные именно этой темой, рождаются один за другим. И фестиваль «Новая драма» по праву считающийся наиболее масштабным мероприятием подобного рода, решил лишний раз напомнить о себе. Придумали его организаторы в преддверии основной программы (она будет в начале следующего сезона) показать несколько оформленных в сценическое действие текстов, неких “work in progress” чтобы и продемонстрировать публике очередную порцию новейших пьес, и спровоцировать разговор на излюбленную тему. Сразу можно сказать, что свою ознакомительную функцию декада выполнила достойно. На Новой сцене чеховского МХАТа были показаны весьма занятные опыты числом четыре: «Подсобное хозяйство» Владимира Жеребцова (режиссер Дмитрий Петрунь), «Лучшие!» Екатерины Нарши (режиссеры Александр Вартанов и Татьяна Копылова), «Мой голубой друг» Екатерины Ковалевой (режиссеры Екатерина Волкова и Анна Афанасьева) и «Потрясенная Татьяна» Лаши Бугадзе (режиссер Михаил Угаров). О сценических достоинствах показанных работ говорить не будем, ибо это все-таки не полноценные спектакли (хотя примерно в половине случаев к ним было очень близко). Хочется лишний раз порадоваться гибкости занятых в показах молодых артистов, которые с лету включались и в стилистику, и в предлагаемые обстоятельства, трудились добросовестно, а порой и просто удачно. Что говорит в пользу драматургов, ибо практически все пьесы предлагали нечто очень ценное: объемно выписанные роли. Ведь довольно часто сталкиваешься с тем, что драматург, увлекшись придумыванием сюжета, не оставляет места для характеров, и герои становятся картонными, а диалоги выглядят плоскими и необязательными. В данном случае в этом можно частично упрекнуть только Екатерину Нарши: в пьесе «Лучшие!» пикантные повороты ситуации (если любовь — то однополая или «родственная» если счастье — то подобранное на Ленинградском проспекте) ее интересовали явно больше, чем герои. Однако Нарши интересна тем, что сочиняет собственный мир, далекий от реальности, — эдакий взгляд сквозь розовые очки, глуповато-романтическую дымку. Быть может, не всегда уместно разделение драматургии на «женскую» и «мужскую» но пьеса Нарши — типично «женское» сочинение. А вот 25-летний грузин Лаша Бугадзе делает очень «мужскую» драматургию. Жесткую, ироничную и изобретательную. Думается, именно в случае с Бугадзе можно говорить о новом языке, который так усердно ищут театры. Его стилистический «отец» — театр абсурда. Он сочиняет крошечные, на несколько минут сюжетики, где в немногих фразах проступают и национальный колорит, и окружающая ситуация, и позиция автора — точная и безжалостная. Бугадзе и составивший композицию Михаил Угаров сумели сказать о самом страшном — о войне — без бытовых подробностей, без лирики и без осуждения. Драматургия Лаши Бугадзе искрит юмором, радует умелым обращением со словом и прямо-таки просится на сцену. Кстати, сценичность — еще одна отличительная черта показанных пьес. Война занимает и мысли драматурга Владимира Жеребцова. Правда, война будничная — на армейском полигоне, — но не менее жуткая и захватывающая. Жеребцова можно было бы назвать сказочником: в героях у него числятся ангелы и бесы, а в любой, самой мрачной ситуации виден проблеск света. Однако самым громким событием декады стали не пьеса и не спектакль. И вообще не факт искусства. А приезд на премьеру «Моего голубого друга» автора, рецидивистки Екатерины Ковалевой, отбывающей срок за убийство в колонии строгого режима. Говорят, что эта колония славится количеством талантов среди заключенных. Пусть так, если творчество помогает людям переносить содеянное и последующее наказание (у психологов даже есть термин «письмотерапия»). Да и Ковалева, судя по представленной работе, — человек одаренный. Пьеса ее, не слишком грамотно сконструированная, имеет нечто очень важное — интонацию, эмоциональный посыл. Быть может, при более тщательной работе на ее основе получится полноценный спектакль. Но дело в другом. Когда Ковалева появилась в зрительном зале, и на нее нацелились фото- и телеобъективы, подумалось: «Любое „Чикаго“ отдыхает!» Вот горькая закономерность нашего времени, предлагающего преступника в качестве героя. И здесь проявилось единственное несоответствие представленной драматургии и реальной жизни, во всем остальном оказавшихся достаточно близкими. Фото Михаила ГУТЕРМАНА Фото: — Сцена из спектакля «Потрясенная Татьяна»
Алиса Никольская
Вернуться к спектаклю
|
|
