 |
Вчера, или шестое доказательство существования Деда МорозаСказочка в двух действияхСемен СаксеевВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕСцена 1. Приданое.ТАТЬЯНА и МУРАДА занимаются рукоделием. ТАТЬЯНА. Три девицы под окном Пряли поздно вечерком. Если б я была царица, Молвит первая девица, Я б на целый мир одна, Наткала бы полотна… Смешно, ей богу. Мы с тобой, МУРАДА, Как две наложницы в гареме благонравном… Свар никаких. Совместный труд да сплетни Со скуки… скуки… Милая МУРАДА, Хорошая ты баба… Я таких Открытых добрых лиц не помню с детства… МУРАДА. Ты тоже хорошая… ТАТЬЯНА. Я? Не скажи… Да ты меня не знаешь… Я дрянь скорее, чем хорошая, а впрочем, К себе давно привыкла и люблю Себя такой, как есть. Ведь не сменяешь На рынке душу в день базарный… Ну-ка дай-ка Мне руку. Ай-яй-яй, большая тетя, А ногти все обгрызены… МУРАДА. (Смеется). ТАТЬЯНА. Грешно! Намажь себе горчицей пальцы. МУРАДА. (Смеется). ТАТЬЯНА. Хохотушка! Хорошая ты женщина, МУРАДА, Да глупая… Ого, опять как будто Проплыла рыбка, хвостиком махнула… МУРАДА. Можно я послушаю? ТАТЬЯНА. Смешная… Слушай, слушай, слушай… МУРАДА. (Опускается перед Татьяной на колени и припадает ухом к ее животу. Начинает напевать странную колыбельную, состоящую из одного мычания). ТАТЬЯНА. Ты хорошо поешь… Все хорошо… Если б я была царица, Третья молвила девица, Я б для батюшки царя Родила б богатыря… Богатыря… Я в детстве стать хотела Мальчишкой, воином…Твердила о себе: «Он сделал, он сказал, он рассердился». И вечно в ссадинах коленки, под глазами Ни тени, как сейчас, но фонари… Трофеи боевые… Я дралась, Курила папиросы и умела Плеваться дальше всех… МУРАДА. (Смеется). ТАТЬЯНА. Развеселилась… Да ты сама, как малое дитя… Ну расскажи, откуда ты такая? МУРАДА. Там горы. Вот такие! Там красиво! Там очень красиво! У меня трое братьев и пять сестер! Трое братьев и пять сестер. Я их очень люблю! У меня есть фотография! У меня есть фотография! ТАТЬЯНА. Что ж, покажи мне снимок прошлой жизни… Всплакнем над нею вместе… Покажи Пред объективом замерших, как куклы Наряженных, и братьев и сестер… Беги обратно к ним, они простят… МУРАДА. Нет! Не простят! Меня нельзя простить! Меня нельзя простить! ТАТЬЯНА. А не простят – к добру, тебе же лучше… МУРАДА. Я сейчас принесу фотографию. Я сейчас принесу фотографию. МУРАДА выходит. ТАТЬЯНА. Если б я была царица, если б я была царица… Входит КАЛЕЧНЫЙ. КАЛЕЧНЫЙ. Что ты такое делаешь? ТАТЬЯНА. Носки штопаю. КАЛЕЧНЫЙ. Чьи? ТАТЬЯНА. Твои… КАЛЕЧНЫЙ. Зачем? ТАТЬЯНА. Так, успокаивает… КАЛЕЧНЫЙ. Взбесились бабы. Мало Мурады, которая будто по-прежнему живет в своем ауле, выбивает коврики, ползает с мокрой тряпочкой по всему дому и квохчет, - теперь в наседки записалась и ты. Выкинь эту рвань. ТАТЬЯНА. Я заштопаю, ты оденешь… КАЛЕЧНЫЙ. Лучше вышивай крестиком, если делать нечего. ТАТЬЯНА. Ты хочешь? КАЛЕЧНЫЙ. А мне-то какое дело? Нечем руки занять – хоть с носками грязными не возись. ТАТЬЯНА. Почему грязными? Я же постирала… А что ты хочешь, чтобы я тебе вышила? КАЛЕЧНЫЙ. Ничего! Ничего! Не мне! Себе! (Поднимает двумя пальцами детскую распашонку.) А это что? (Пауза). Что это, я спрашиваю?… ТАТЬЯНА. Это так… КАЛЕЧНЫЙ. Что значит так? ТАТЬЯНА. Так… Ползунки, распашонки… КАЛЕЧНЫЙ. Зачем? Откуда? ТАТЬЯНА. Это мы с Мурадой нашили… Она показала как, я и научилась… КАЛЕЧНЫЙ. Ты забыла наш уговор? ТАТЬЯНА. Почему забыла? Я уйду, уйду… Я уйду, а Сенечке от мамы хоть рубашечки останутся… Ты их потом не выкидывай, хорошо… Пусть останутся… На память ему… КАЛЕЧНЫЙ. Какому Сенечке? Почему Сенечке? ТАТЬЯНА. Ну, в честь тебя… Арсений Арсеньевич КАЛЕЧНЫЙ… КАЛЕЧНЫЙ… Ну и фамилия у тебя, смешно ей богу… КАЛЕЧНЫЙ. Черт тебя подери совсем! Говорить с тобою можно, только гороху наевшись… ТАТЬЯНА. КАЛЕЧНЫЙ, ты не нервничай… Он родится, я сразу и уйду… С такими-то деньгами…Что я, дура что ли… Ты ему потом только мою фотографию покажи… Скажи, вот мама, Таней звали… Только умерла… КАЛЕЧНЫЙ. Я не желаю знать, как тебя зовут. ТАТЬЯНА. Ну без Тани… И распашоночки ему, как подрастет, отдай. Скажи, мама шила… КАЛЕЧНЫЙ. Бабы, бабы! Разорви вас с вашими материнскими инстинктами! Этого я и боялся! Ведь нашел же! И проститутка, и холодная, и циничная, и никого, кроме себя не любит, и детей не хочет… Одно слово – РУСАЛКА. И вот… Пожалуйте бриться… ТАТЬЯНА. Не нервничай, КАЛЕЧНЫЙ! КАЛЕЧНЫЙ. Я спокоен! Я абсолютно спокоен! ТАТЬЯНА. В детстве мама пела мне песенку про развеселых цыган. Они украли девочку и коня, и те слились с табором под попоной пыли дорог… Входит МУРАДА с фотографией. КАЛЕЧНЫЙ. Что тебе надо? Выйди отсюда. МУРАДА выходит. ТАТЬЯНА. Что же с ней, беглянкой, было? Что же с ней, цыганкой, будет? Все, что было, позабыла… Все, что будет, позабудет… Я все забуду… У меня хорошая память… Девичья… КАЛЕЧНЫЙ. Это все начинается очень красиво…Душа полна и сердце бьется…И нет человека ближе, и хочется разделить свою кожу и объединить мозг. Этому нельзя поддаваться. Это – обманет… По капле, по капле. И самое страшное еще не тогда, когда начнет раздражать все – как она откусывает от куриной ножки, как дышит во сне и как улыбается при встрече. Самое страшное тогда, когда душа захочет наполниться снова, испытать, пережить, повторить. И когда другое женское лицо, глаза пообещают тоже, минувшее… И ты не сможешь поверить. Потому что с первой секунды разгадаешь – опыт – что вызовет тошноту, различишь будущий и прямо нахмуренный тупой лобик и скуку упреков, от которых хочется забиться в угол, туда, где обувь и пыль, укрыться полой плаща и исчезнуть. ТАТЬЯНА. Ты не узнал меня? КАЛЕЧНЫЙ. Я хочу продолжиться в этом мире. Я смогу любить свою плоть и кровь. Но я не готов платить за это тоской. Просыпаться с тоской, возвращаться домой с тоской, украдкой грешить с тоской и по-черепашьи втягивать голову в плечи. Я слаб, меня очень просто уместить под каблук, я себя знаю. Поэтому я должен быть жестоким. Я не отдам тебе своего сына и не стану делить его ни с кем. ТАТЬЯНА. Ты не узнал меня тогда? Искренне? Ты не узнал возлюбленной своего лучшего друга, с которой согрешил на нижней полке поезда дальнего следования, в то время, как лучший друг храпел на верхней, отравляя воздух перегаром? КАЛЕЧНЫЙ. У меня нет друзей и никогда не было. ТАТЬЯНА. Ты не узнал ту, из-за которой твой лучший друг бросался на тебя с ножом, а потом, обезвреженный, утирая юшку из разбитого носа, шептал: «Все равно убью, попомни…» КАЛЕЧНЫЙ. Я не знаю… По-моему, не узнал… ТАТЬЯНА. Это ты назвал меня Русалкой. Тогда… В нашу первую первую ночь. И когда после нашей второй первой ночи ты спрашивал: «Кто ты?», и я отвечала: «РУСАЛКА», ты не мог не вспомнить… КАЛЕЧНЫЙ. Не мог… Но не вспомнил…Не вспомнил! Не узнал! Ты исчезла тогда… Мы не виделись пять лет… ТАТЬЯНА. Врешь. КАЛЕЧНЫЙ. Вру. Или не вру… Черт ногу сломит. Я очень изменился… И ты. ТАТЬЯНА. Я люблю… КАЛЕЧНЫЙ. Молчи! Молчи! ТАТЬЯНА. Я люблю тебя, КАЛЕЧНЫЙ. КАЛЕЧНЫЙ. Это страшно. ТАТЬЯНА. Я люблю тебя, КАЛЕЧНЫЙ. Я любила тебя всегда. КАЛЕЧНЫЙ. Постарайся до родов поменьше показываться мне на глаза. (Ворошит пеленки, заштопанные носки.) И выкинь эту дрянь. КАЛЕЧНЫЙ выходит. ТАТЬЯНА. Я б для батюшки царя родила б богатыря… Сцена 2. Новый год, Рождество. ТАНАНИН и МУРАДА маются в ожидании. ТАНАНИН. Я трезвый, ни в одном глазу…Забавно… Забавно…в новый год сижу и жду Когда же разродится потаскуха, Сгубившая мне жизнь. А разродится Она ребенком предавшего друга. Забавно… А волнуюсь, словно сам Я любящий отец у стен роддома. Потеха… Не находишь ли, МУРАДА? Да ты без чувства юмора… Забавно… Забавно в Новый год родить, забавно Родиться в Новый год. Парам-пам-пам… Когда моя жена рожала, я трубил В армейском морге санитаром, черепушки Пилил ножовкой, кишки в чан ссыпал, И набивал останки ватой. Да, сначала Бывало жутко. Помню в первый раз Врач взрезал брюхо и края надреза Разъехались, раскрылись, как… не знаю, С чем и сравнить…Так размыкают веки И смотрят в мир, оброненный арбуз Со звуком «чмок» так обнажает недра, Так лопается персик переспелый… Не то, не то… Зеленые кишки И пряный, пьяный, душный запах крови… Врач руки в брюхо запустил и вынул Охапку требухи – кило четыре – И кинул мне на согнутые руки… Я улыбнулся и сблевал туда же На бренные останки человека… Пауза. Что ж не идут… Уже четвертый час… А любопытно, что они родили? Мышонка ли, лягушку ли, зверушку Неведому? С крылами или с хвостом? А может, с жабрами?…(Пауза.) Потом я пообвыкся И даже полюбил свою работу. В соседстве с смертью есть забавный привкус Бессмертия. Глядишь – опять не ты Распорот и зашит, наформалинен, И подведен под общий знаменатель… Адреналин… Люблю адреналин… Вот и Арсений. Что? КАЛЕЧНЫЙ. Готово дело. Дурацкое – не хитрое, болтают. Еще болтают – лучше раз родить, Чем бриться каждый день – я не уверен… Погладь меня по голове, душа МУРАДА. Устал… Устал… ТАНАНИН. Кого родили? Птичку? КАЛЕЧНЫЙ. Нет. ТАНАНИН. Рыбку? КАЛЕЧНЫЙ. Остроумец. ТАНАНИН. Так кого же? КАЛЕЧНЫЙ. Млекопитающее, девочку. И ей Ей-ей известна тайна мироздания. Я в руки взял и утонул во взгляде. Цвет глаз – глубоко синий, почти черный. Взгляд перевернут, – знаете – хрусталик Новорожденного воспринимает мир Наоборот, вернее вверх ногами. ТАНАНИН. Тормашки вверх – вот и вся тайна мира. КАЛЕЧНЫЙ. Известно ли тебе, что при рождении Мы испытали перегрузку в тридцать Раз превышающую смертный наш предел. Тоннель, тоннель и свет в конце тоннеля… Рождение – смерть, шаг в мир иной из мира Иного. Да, ее зрачки Хранят воспоминанье о преджизни, Читай – загробьи. Нам известен выход, Но позабыт… Мы все живем вчера, Но смерти так страшимся, будто сами Ее не пережили многократно… МУРАДА. Можно я посмотрю на девочку? Можно я посмотрю на девочку? КАЛЕЧНЫЙ. Ты хочешь видеть дочь мою? Ступай. Пощекочи инстинкты материнства. Но тихо, тихо, - плод прижав к груди, ТАТЬЯНА спит с улыбкою дурацкой. Храни их сон, МУРАДА выходит. восторженная дура. Добра, как идиотка, бескорыстна, И преданна… Не правда ль, человечность Есть знак идиотизма? ТАНАНИН. Может быть. Когда моя жена рожала, я трубил В армейском морге. Сотни километров Нас разделяли… И однажды ночью Проснулся, взвыв от неприличной боли: Как будто ледяной стальной рукою Мне яйца сжало. Я на стенки лез. На утро отпустило. Скажешь: «Сказки!» Но в эту ночь Захар своей головкой Жены раздвинул тазовые кости И вышел в свет. За сотни километров Я боль делил. КАЛЕЧНЫЙ. К чему ты? ТАНАНИН. Просто, к слову… Вдруг вспомнилось… КАЛЕЧНЫЙ. Ты сводня и хитрец. Шампанского! Тебе не предлагаю – Ответ известен. ТАНАНИН. Да. КАЛЕЧНЫЙ. Но, for you special, Заморской ящик закупил шипучки. Безвредной, детской… ТАНАНИН. О! Нальюсь, как бочка, И буду булькать при любом движеньи! КАЛЕЧНЫЙ. Бокал наполни! С Новым годом, друг. Что ж Дед Мороз не йдет? ТАНАНИН. Смешно… КАЛЕЧНЫЙ. А впрочем, Я помню, помню, ты в него не веришь. Напрасно… Оська, пьем его здоровье! Он мне сегодня притащил в заплечном Мешке всех (даже самых дерзких) Желаний исполненье. Дочка! Дочка! От плоти плоть, от крови кровь моя. Смешно… По наущенью эскулапов С Татьяной мы нагуливали схватки, Канкан танцуя в коридоре. ТАНАНИН. Ты романтик! КАЛЕЧНЫЙ. Да, черт возьми! Я резал пуповину! Она похожа на купаты и хрустит Под ножницами! ТАНАНИН. Слава Дед Морозу! КАЛЕЧНЫЙ. Все ерничаешь? Ой-ей-ей, опасно Не верить в Дедушку. ТАНАНИН. А что? КАЛЕЧНЫЙ. Послушай сказку. Мужик с женой развелся, ей квартиру Оставил, сам на даче поселился. Свобода! «Мужики, - кричит, - сбирайтесь Ко мне на праздничек любимый Новый год! Чин-чинарем, без баб, а только водка Да елочки. Салатики нарежу Сам: оливье-там-шмаливье, колбаски, Сырка, селедочки». Ну, сказка, как известно, Быстрее скажется, чем проживется жизнь. Вот полдвенадцатого, водочка с морозцу Отпотевает, печечка трещит… Стол удался, вот-вот нагрянут гости. И рюмку первую наш мужичек решает Приговорить. Налил и, вдруг, стук в дверь! «О! Первый гость! Ты легок на помине!» И с рюмкой в сени потрусил мужик. Дверь открывает и глазам не верит – Там смерть с косою – все дела. ТАНАНИН. Арсений, Я эту байку слышал… КАЛЕЧНЫЙ. Нет, другую. ТАНАНИН. Так у тебя все сказочки про смерть? Что у кого болит о том тот И говорит? КАЛЕЧНЫЙ. «Ну-с, милый друг Василий, Со мной пойдешь, - сказала Смерть, - кердык.» (А мужика и вправду Васей звали). «Куда?» – «Не закудыкивай, куды Положено, на Кудыкину гору, Пора, Васятка, я пришла!» – «Постой, - Занервничал мужик, - так не бывает! Жизнь только началась: с женой развелся, И светлый праздник Новый год. Смотри: Салатики, салфетки, рюмки-шрюмки. Щас мужики придут и все дела!» Смерть улыбается: «Пошли-ка, нет охоты С тобою препираться.» – «Дай хоть рюмку, - Мужик взмолился, - выпить!» – «Перето- пчешься, мол, нечего», - и Смерть Схватить Васятку за грудки хотела. Он дверь пред носом – бац – перекрестился, Она ногою – шмяк – он от нее В чулан – прыг-скок, ко рту подносит рюмку, Пригрезилось! – она в чулан дверь – хрясь – И по руке ему – бабах – о, горе! Водка Пролилась на рубаху и штаны. И волочет меж елок по сугробам Беднягу Смерть за шиворот. Чу! Вдруг Полозьев скрип – последняя надежда! То Дед Мороз по полю погоняет С веселым посвистом оленя. «Дед Мороз! Любимый дедушка, - мужик кричит, - спаси! Меня схватила Смерть и тащит!» Дед Мороз Оленю: «Тпру!», - прищурился, вгляделся: «Ты, что ли, Вася?» – «Я! Я! Я! Спаси!» Дед ухо почесал и смачно сплюнул: «Пошел ты, Вася, на хуй, потому как В меня ты тоже, как и в Смерть, не верил!» И все… Входит ТАТЬЯНА. Она измождена, но бодрится. ТАТЬЯНА. И все? А ты? Во что ты веришь? Все замирают. КАЛЕЧНЫЙ. ТАТЬЯНА, ляг. ТАТЬЯНА. Ого, назвал Татьяной! По имени! Прогресс! Чем заслужила? Пауза. Молчит, не смотрит, гневается… Странно… ТАНАНИН, не поздравишь? ТАНАНИН. Поздравляю… ТАТЬЯНА. Меня с рожденьем не моей дочурки, Но с пополненьем кошелька. Послушай, Арсений КАЛЕЧНЫЙ так трогательно пел О том, что, мол, в лесу родилась елка, От первой смутной боли отвлекая, Так трепетно водил по коридору – Туда-сюда, туда-сюда-обратно, Нагуливая схватки, нежно так Держал за ручку, в миг, когда нутро Мое в жестокой схватке сотрясалось, Расчувствовался так, что вслед за ним Расчувствовалась я и позабыла Об уговоре странном. Может, вправду, Взамен приличной суммы, я смогу Захапать все – наследницей законной, Правопреемницею Ротшильду сему Стать! Выгодно! Ведь он на ладан дышит. КАЛЕЧНЫЙ. ТАТЬЯНА, ты измучена! Изволь Лежать и отдыхать, лежать и спать… И силы восстанавливать! ТАТЬЯНА. Успею, Еще успею лечь и отдохнуть. Уснуть и видеть сны. Вот и загадка: Что это за девица, что сидит В темнице, а коса торчит наружу? ТАНАНИН. Морковка? ТАТЬЯНА. Нет, ее зовут Русалочкой… Пора за косу дернуть Или косой взмахнуть и срезать косу Под корень. ТАНАНИН. Это выход. Помнишь, Сенька, Давно когда-то, на заре туманной, Загульной, шалой, - мы втроем – я, Танька, Да ты, сердешный – спьяну, не иначе, Побрившись наголо как будто побратались? ТАТЬЯНА. Он? Он не помнит, он Иван из сказки. Он все забыл… Он заново рожденный. КАЛЕЧНЫЙ. Да, в волосах колтун… ТАНАНИН. А не пора ли Сей ритуал возобновить и срезать Запутанные волосы? КАЛЕЧНЫЙ. Пора! Давно пора! (Выходит.) ТАНАНИН. Что он удумал? Знаю! Какую-нибудь мерзость… ТАТЬЯНА. Милый Ося, Осенька, Осинушка, мне больно. ТАНАНИН. Родная моя… Душа моя… ТАТЬЯНА. Мне больно, больно. Зачем я во все это впуталась… Не могу сидеть – будто ножом порезали. ТАНАНИН. Отдохни, душа моя, все пройдет. ТАТЬЯНА. Все пройдет… Все пройдет… Оська, ведь он меня выгонит. Выгонит и куда я? СТАРУХА мерзкая… И зачем я ее слушала? ТАНАНИН. Какая СТАРУХА? ТАТЬЯНА. А я откуда знаю, какая? Может и не было ничего… Игра воображения. Мне девочку на живот положили, она ручонками топочет… И плачу от радости… Теперь уж высохли… слезы… Входит МУРАДА, она перевозбуждена, почти кричит. МУРАДА. Она спит! Она спит! ТАНАНИН. Успокойся, МУРАДА. Все хорошо. Не мычи и не размахивай руками. Мы поняли. Девочка спит. МУРАДА. Она вот так спит. (Показывает). Она вот так спит. (Показывает). Она очень красивая! Она очень красивая! ТАТЬЯНА. МУРАДА, поцелуй меня. Ты добрая и хорошая. Спасибо тебе. МУРАДА. У меня тоже есть молоко! У меня тоже есть молоко! ТАТЬЯНА. Что? Я не понимаю? МУРАДА. Грудь! Я чувствую! У меня есть молоко! Грудь! Я чувствую! У меня есть молоко! ТАТЬЯНА. Ты бредишь? Ты говоришь, что у тебя тоже есть молоко? О чем ты? Откуда? Какое? МУРАДА. Грудь! Я чувствую! У меня есть молоко! Грудь! Я чувствую! Смотри! Смотри! Вот! Вот! ТАТЬЯНА. Ты с ума сошла? МУРАДА. Смотри! Смотри! Вот! Вот! У меня есть молоко! ТАТЬЯНА. Смешно… Смешно… МУРАДА. Можно я тоже буду кормить девочку? Можно я тоже буду кормить девочку? Пожалуйста! Пожалуйста! ТАТЬЯНА. Смешно… Смешно… ТАНАНИН. Что она говорит? Я ничего не понимаю. ТАТЬЯНА. Она говорит, что ее сосцы тоже наполнились молоком. Как и у меня. Она говорит, что хочет кормить мою дочь. Как и я… Смешно… ТАНАНИН. Я всегда думал, что МУРАДА капельку тронутая. Мочит все время – сразу и не разберешь. МУРАДА. Пожалуйста! Пожалуйста! Можно я тоже буду кормить девочку? Можно я тоже буду кормить девочку? ТАНАНИН. Сумасшедшая. По-настоящему сумасшедшая. ТАТЬЯНА. Почему? Я читала про собаку, которая украла чужих щенков и, что самое смешное, выкормила их. Что вы понимаете в женщинах? Что вы можете понять в наших гормонах и железах? Мы – Другие… Другие. Мы можем стать матерью, не родив никого. Стоит только захотеть. ТАНАНИН. Все умом поехали. Бабы! Бабоньки… МУРАДА. Пожалуйста! Пожалуйста! Можно я тоже буду кормить девочку? Можно я тоже буду кормить девочку? ТАТЬЯНА. МУРАДА, подойди, мне больно двигаться. Дай я обниму тебя. Можно, конечно можно. Мы будем кормить ее по очереди, ты сиську – я сиську. Коктейль. Что такого? Ничего удивительного! Сестра моя, сестренка… Ничего удивительного… МУРАДА. Спасибо! Спасибо! Ты хорошая! Ты хорошая! Я тоже буду кормить девочку! Я тоже буду кормить девочку! ТАТЬЯНА. Да, да, да. Ты тоже будешь кормить девочку. Ничего удивительного. Подставляем же мы свои прелести одному и тому же мальчику, раздвигаем ноги, сливаемся воедино и ничего. А ведь это – пот, сливающийся с потом – не менее интимно. Это также тяжело делить, как молоко из груди, как ребенка. Но мы научились и ничего! Сестра моя! Это же не мешает нам любить друг друга. Ты же любишь меня, МУРАДА? МУРАДА. Да! Да! Ты хорошая! Ты хорошая! Я тоже буду кормить девочку! ТАТЬЯНА. Тоже… Тоже… Смешно? Откуда ты взялась такая, МУРАДА? Добрая… Откуда? От верблюда… Ха-ха-ха… От верблюда… У тебя там, откуда ты, верблюды есть? Нет? А как они плюются, те, которых нет? Вот так? (Плюет Мураде в лицо, та отшатывается) Шутка. Шутка. Не пугайся, ты будешь кормить девочку. Одна. Я поберегу свои стати. Знаешь, от этих младенцев груди разнашиваются. Они становятся подобны пузырям на коленях вытянутых кальсон мужа. Сморщеные мешочки, из которых высосали жизнь. Входит КАЛЕЧНЫЙ, наряженный Дед Морозом с мешком подарков. КАЛЕЧНЫЙ. Подарков тюк взвалив на плечи, Долго шел я к этой встрече. Целый год не видя вас, Я скучал, как педераст, Заключенный в женской бане. Что ж за год случилось с вами? Поглупели, постарели, Опустились, разжирели, Год проподличали всласть, И просплетничали всласть, Пробездельничали всласть. Эх, почаще бы вас класть, Сняв штаны, через колено И по заднице поленом. Некому вас было драть! Распустились, твою мать! Что надулись? Колет глаз Правда-матка? В этот раз Так и быть прощаю вас! Праздник! Нам ли быть в печали?! А меня-то вы узнали? ТАТЬЯНА. Его величество шутит… Что ж, мы смеемся, как положено. Ося, растяни губоньки. ТАНАНИН. Что-то не хочется… КАЛЕЧНЫЙ. Меня знают все на свете, Даже маленькие дети, У кого на жопе памперс, Жаркий мочевой компресс. А три взрослых дурака Не узнали старика. Так идут державным шагом – Позади – голодный пес, Впереди – с кровавым флагом, И за вьюгой невидим, И от пули невредим, Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз – Скажем дружно… ТАТЬЯНА. Ну, раз просят, скажем, потешим мальчика, любителя поэзии. Давай, Ося, на раз-два-три, ХОРОМ, а, ты, МУРАДА, подвывай. КАЛЕЧНЫЙ. Я помогу! В белом венчике из роз – Впереди я… ХОРОМ. Дед Мороз! КАЛЕЧНЫЙ. Молодцы, девочки и мальчики! С Новым Годом вас, с новым счастьем. Теперь у вас все будет новое! ТАТЬЯНА. Не пугайте, Дедушка. КАЛЕЧНЫЙ. И в мыслях не было. Я завидую вам. Как это прекрасно – новая жизнь. ТАТЬЯНА. О! От добра добра не ищут… КАЛЕЧНЫЙ. Как зовут тебя, разговорчивая девочка? ТАТЬЯНА. Татьяной. КАЛЕЧНЫЙ. Таня… Танюша… Почитай мне, Танюша, стишок или песенку спой. За это я щедро тебя одарю. ТАТЬЯНА. Изволь Дедушка. Забирается на табуретку. Об мой голос разбивались корабли. Превращалась я то в пену, то в крик чайки. Я забыла… Это было? Было ли? Или только на губах глоток шабли Послевкусие оставил? Без утайки Я поведаю, что мой отец Нептун В ожерелье мне вплетал морские звезды, Что Русалки с затонувших шхун Мне носили свитки древних рун И каменьев драгоценных гроздья. Я поведаю о том, что утекло Вместе с снегом талым, прошлогодним… Наступать на битое стекло Было больно, а потом прошло… Почему же вспомнилось сегодня? Пауза. КАЛЕЧНЫЙ. Черта-с два! Разжалобить она меня пытается! Черта-с два! Не надо дергать меня за струнки! Ничего, кроме мерзкой какофонии не выйдет. ТАТЬЯНА. Я из хорошей семьи. Как водиться, окончила музыкальную школу по классу скрипки… Да и слух неплохой… КАЛЕЧНЫЙ. Угадай три загадки. В сказках принято отгадывать загадки. Если ты ответишь правильно – ты уйдешь сама, если нет – не обессудь, придется указать на дверь. Итак, загадка первая. Что было бы с нами через год, останься мы вместе? Каверзно? Терпение, самое сложное впереди. Загадка вторая – А через пять? Столько не живут – скажешь ты. А вдруг? И вовсе страшная загадка третья – а через пятнадцать? ТАТЬЯНА. Я уйду сама. Скучная бухгалтерия. Угадай-ка лучше, что будет со мной через день? Угадай-ка, что будет с тобой через день? Угадай-ка, как ты назовешь дочь? КАЛЕЧНЫЙ. Девочка Таня, ты смышленая, талантливое существо! И стишок твой лучше всех, и в загадки ты играешь виртуозно. Ты заслужила свой подарок. (Достает из мешка чемоданчик). В этом чемоданчике – не смотри, что он мал – заключены все тайны мира. Но как выглядит этот бумажный Алеф ты рассмотришь уже дома. Отслюнявишь и пересчитаешь всю нескучную бухгалтерию. ТАТЬЯНА. Прощай, морячок… Отгадывай загадки. (Уходит. ТАНАНИН> направляется вслед за ней.) ТАНАНИН. Дурак ты, КАЛЕЧНЫЙ. И фамилия у тебя дурацкая. КАЛЕЧНЫЙ. Куда ты, МАЛЬЧИК ОСЯ? Ты же еще не получил свой подарок. ТАНАНИН. А пошел ты… (Берет бутылку шампанского, пьет винтом из горла). Вот, мне сойдет подарочек… Шампанское… Водочка… От тебя не убежишь, не спрячешься. Змей требует. (Выходит). КАЛЕЧНЫЙ. А твой подарок, девочка МУРАДА, сопит в соседней комнате. Я разрешаю тебе нянчить дитя… Дитя любви. (Плач ребенка). Беги, беги, твоя принцесса зовет тебя. А мальчику Сене, которого почему-то нет здесь, я принес все то, о чем он мечтал. За что боролись, на то и напоролись. (Поет на мотив «В лесу родилась елочка»). Теперь она нарядная А кто это она? А где это? Зачем? И как? Куда и почему? Сцена 3. Подвал. Улица города, пьяный ТАНАНИН натыкается на старуху, торгующую ботинками. СТАРУХА. Э-э-э… Мимо не проходи. Э-э-э, соколик, ботинки купи… За сорок рублей отдам. Новые. ТАНАНИН. Бабуля, где же ты за сорок рублей водку видала? СТАРУХА. Что-сь? Ась? ТАНАНИН. Ась-хрясь – разь – и на матрась… СТАРУХА. Берешь, что ли, ботинки? Новые! Дешево отдаю. ТАНАНИН. Бабусь, выкинь свою дрянь рваную на ту помойку, с которой подобрала. Со мной пойдем. Я тебе даром налью. (Достает бутылку из-за пазухи). Видала амфору с нектаром? Все наше! СТАРУХА. Ась? ТАНАНИН. Пойдем, пойдем. Осип ТАНАНИН сегодня опрощается. Опускается в самый низ-с. Ему собутыльник нужен. СТАРУХА. Ась? ТАНАНИН. Не придуривайся, старая. Ты мне понравилась… Ты Дон Гуана напомнил мне, как выбранил меня и стиснул зубы с скрежетом. СТАРУХА. А-а! Да-да! Ты тоже ничего… (Заворачивает ботинки в газету, прячет сверток за пазуху.) Пошли, пошли, соколик. Куда поведешь-то? ТАНАНИН. О, мир большой! В огромном этом мире Всегда найдется теплое местечко, В парадной незакрытой, с батареей Не лопнувшей, горячей, рядом с чаном Для пищевых отходов. СТАРУХА. Э, соколик, Неужто брезгуешь старушку пригласить В гнездо родное? ТАНАНИН. Выпал из гнезда… Ни крова не имею, ни постели… Но не жалею. СТАРУХА. Будто с языка Снял. ТАНАНИН. Не зову, не плачу. Пора согреться, старая. СТАРУХА. И то… Пьют из горлышка. Ко мне пойдем? ТАНАНИН. Куда? СТАРУХА. В моем подвале Тепло и сухо…Печечка трещит – Из кирпичей ее сама сложила – Матрас тряпьем набит и по углам Попискивают крысы. Не боишься? ТАНАНИН. Я крыс люблю. СТАРУХА. Все шутишь, поросенок? Они – моя домашняя скотинка. Я их пеку на углях, а они Своих собратьев останки подъедают. ТАНАНИН. Пугаешь, ведьма? СТАРУХА. Что ты, соблазняю! Вот и пришли. (Входят в подвал к старухе. Та достает, прикрытую железным листом запеченную крысу и протягивает ее ТАНАНИНу.) Отведай угощенье. Остыла, милая, но все-таки мясцо. ТАНАНИН. Вкусна чертовка. СТАРУХА. Бабушка всегда Для сокола спроворить угощенье Любила и умела, приготовить, Попотчевать. Ну-с, выпьем, поросенок? Налей. ТАНАНИН. Всегда готов. СТАРУХА. Твое здоровье… Я подарю тебе ботинки эти даром… Владей, носи, благодари бабусю. ТАНАНИН. С покойника? СТАРУХА. А то! Сама снимала. Судьбу его оденешь, а судьба Его завидная. Поверь, не пожалеешь. Ну, одевай. ТАНАНИН. (Одевает ботинки).Когда я санитаром Работал в морге, помню, как-то раз За сыном мать приехала и трупу Целуя, все шептала: «Поднимись, Вставай, сыночек, ну же, я же знаю, Ты просто спишь…» Я, стоя рядом, еле Улыбку сдерживал – о, да, смешно и жутко, Ведь я руками собственными вынул Все внутренности и туда набил Опилки, вату – этому, который Так только, спит, уснул и видит сны. СТАРУХА. Разбормотался, глупенький…Газету Ты не выкидывай, возьми-ка, почитай, Порадуй городскими новостями. А то бабуся слеповата… ТАНАНИН. Слушай, слушай… «Наш президент встречается… СТАРУХА. Не тут… Там про Снегурочку, в конце… Читай, соколик. ТАНАНИН. А… Вот… «Мертвая снегурочка одарила рыбаков и прохожих». Обхохочешься! (читает). «Сегодня на рассвете автомобиль без номерных знаков, проломив чугунное ограждение, вылетел в Фонтанку в районе улицы Белинского. Прибывшие на место происшествия работники милиции и «Скорой помощи» не могли подступиться к образовавшейся полынье из-за огромного скопления народа. Возбужденные люди вылавливали из ледяной воды стодолларовые купюры. В результате два студента училища имени Мусоргского и грузчик соседнего гастронома, свалившиеся в воду, доставлены в Мариинскую больницу с тяжелыми обморожениями. Спасатели, подняв машину, обнаружили за рулем труп девушки в костюме Снегурочки. Никаких документов при ней не оказалось. Судебно-медицинская экспертиза нашла в ее крови целый коктейль из алкоголя и наркотиков. Вся машина в беспорядке завалена пачками долларов. Ведется следствие». Пауза. Эй, бабка, где ты? Эй? Чертовщина какая-то… Темнота и в темноте пищат крысы. Сцена 4. Шестое доказательство существования Деда Мороза. КАЛЕЧНЫЙ по-прежнему сидит в костюме Деда Мороза. Входит МУРАДА.. КАЛЕЧНЫЙ. МУРАДА, я хочу увидеть ее еще раз… А ведь это не правильно… Это надо перетерпеть. МУРАДА. (Подходит и целует его в лоб). КАЛЕЧНЫЙ. А где Ося? Я его всюду искал… Оси нет нигде… Оси нет везде… Глупость получается, не находишь, МУРАДА. МУРАДА. (Прижимает его голову к груди, качает, мычит песенку). КАЛЕЧНЫЙ. Ты плачешь? Что случилось? МУРАДА. (Отмахивается, прячет лицо, отходит). КАЛЕЧНЫЙ. Ты куда? МУРАДА. Гулять с ребенком. С Танечкой. КАЛЕЧНЫЙ. А, гулять с Танечкой… Ступай… Ступай… Все-таки глупо, что я назвал ребенка Танечкой… Глупо… Глупо… МУРАДА. (Подбегает, целует его, прижимает крепко-крепко). КАЛЕЧНЫЙ. Ты будто прощаешься… Мне всегда казалось, что ты все знаешь наперед… МУРАДА. (Пряча глаза). Нет! Нет! КАЛЕЧНЫЙ. Все знаешь наперед. С тобой надо было на рулетку ходить…А, впрочем, неинтересно. Какой смысл ходить, если все знаешь наперед. Это уже не игра, а глупость получается. Выиграешь, – не выиграешь, а скучно. Тебе, должно быть, скучно жить, МУРАДА? МУРАДА. Нет… Нет… КАЛЕЧНЫЙ. Со мной что-то случится? МУРАДА. Нет! Нет! (Еще раз крепко-крепко обнимает его, целует в лоб и выходит). КАЛЕЧНЫЙ. Странно. Что это мне в голову взбрело? Чушь… Чушь… Я хочу увидеть ее еще раз… Татьяну… Татьяну мою… Это неправильно. Это нужно перетерпеть. Я хочу увидеть Осю… Я привязался. Это неправильно… Их нет нигде… Их нет везде… Глупость получается. Где-то же они есть. Например, даже не в этой комнате. ГОЛОС МАЛЬЧИКА ОСИ. Я под кроватью. КАЛЕЧНЫЙ. Кто? МАЛЬЧИК ОСЯ. (Вылезает из-под кровати). Я. КАЛЕЧНЫЙ. Ты? Оська, ты? МАЛЬЧИК ОСЯ. Я, я. Ты кашу сегодня ел? КАЛЕЧНЫЙ. Нет, я кашу не люблю. МАЛЬЧИК ОСЯ. Я тоже не люблю. Не важно. Что ты сегодня ел? КАЛЕЧНЫЙ. Картошку. МАЛЬЧИК ОСЯ. И где она? КАЛЕЧНЫЙ. Кто? МАЛЬЧИК ОСЯ. Картошка. КАЛЕЧНЫЙ. Так я же ее съел. МАЛЬЧИК ОСЯ. Ну и где она? КАЛЕЧНЫЙ. Чудак-человек, я же ее съел, говорю. МАЛЬЧИК ОСЯ. Ну и где она? КАЛЕЧНЫЙ. В животе. МАЛЬЧИК ОСЯ. Значит, можно сказать, что ее нет нигде, нет везде. КАЛЕЧНЫЙ. Как же ее нет, если она в животе. МАЛЬЧИК ОСЯ. Хорошо. А неделю назад ты что ел? КАЛЕЧНЫЙ. Когда? МАЛЬЧИК ОСЯ. Неделю назад. КАЛЕЧНЫЙ. В среду? МАЛЬЧИК ОСЯ. Ну, в среду, например. КАЛЕЧНЫЙ. Не помню… МАЛЬЧИК ОСЯ. А ты вспомни. КАЛЕЧНЫЙ. (Пытается вспомнить). Не помню. МАЛЬЧИК ОСЯ. Ну, например, кашу ел. КАЛЕЧНЫЙ. Нет. Я кашу не люблю. МАЛЬЧИК ОСЯ. Тьфу! А что ел? КАЛЕЧНЫЙ. Не помню. МАЛЬЧИК ОСЯ. Картошку? КАЛЕЧНЫЙ. Не помню, говорю же. МАЛЬЧИК ОСЯ. Давай, как будто картошку. КАЛЕЧНЫЙ. Ну, давай. МАЛЬЧИК ОСЯ. И где она? КАЛЕЧНЫЙ. Кто? МАЛЬЧИК ОСЯ. Картошка. КАЛЕЧНЫЙ. Съел, как будто. МАЛЬЧИК ОСЯ. Не «как будто», а съел. КАЛЕЧНЫЙ. Хорошо, съел. МАЛЬЧИК ОСЯ. И где она? КАЛЕЧНЫЙ. Съел. МАЛЬЧИК ОСЯ. И где она теперь? КАЛЕЧНЫЙ. В животе? МАЛЬЧИК ОСЯ. Неделю в животе? КАЛЕЧНЫЙ. А где? МАЛЬЧИК ОСЯ. Это я тебя спрашиваю, где? КАЛЕЧНЫЙ. Не знаю. МАЛЬЧИК ОСЯ. Нигде! Нет ее! Не существует! КАЛЕЧНЫЙ. Я ее, наверное, выкакал. МАЛЬЧИК ОСЯ. Ты какашки выкакал, а картошки не существует. Нет ее нигде и нет везде! КАЛЕЧНЫЙ. Кого? МАЛЬЧИК ОСЯ. Картошки. КАЛЕЧНЫЙ. Почему, у нас еще в ящике на кухне есть. МАЛЬЧИК ОСЯ. Что? КАЛЕЧНЫЙ. Картошка. МАЛЬЧИК ОСЯ. Какая? КАЛЕЧНЫЙ. Круглая, коричневая. МАЛЬЧИК ОСЯ. Та, которую ты съел неделю назад? КАЛЕЧНЫЙ. Нет. Той нету. МАЛЬЧИК ОСЯ. А где она? КАЛЕЧНЫЙ. Съел… МАЛЬЧИК ОСЯ. Нету ее нигде! Где она есть? Нигде ее нету! Везде, куда ни глянь, нету ее! Не существует! Понятно? КАЛЕЧНЫЙ. Ага. Пауза. Давно не спим, а Дед Мороза все еще нет. МАЛЬЧИК ОСЯ. Дурак! Он не придет! Его нет! Нет нигде! Нет везде! Он не существует! КАЛЕЧНЫЙ. Как это? МАЛЬЧИК ОСЯ. Как картошка, которую ты неделю назад съел. КАЛЕЧНЫЙ. Кто же это Деда Мороза съел? А?! (Хохочет). И Снегурочку? Кто, скажи мне, Снегурочку мог съесть? Ну, Оська, ты сказанешь! МАЛЬЧИК ОСЯ. Вот дурак! КАЛЕЧНЫЙ. Сам дурак! Внимание! Все права на опубликованные на сайте произведения принадлежат их авторам. Для получения официального разрешения на тиражирование или постановку пьес обращайтесь к авторам, к их агентам или пишите по адресу newdrama@theatre.ru |
Ассоциация «Новая пьеса», © 2001—2002, newdrama@theatre.ru