Судя по начальному результату, судьба его туманна. Таких постановок в Москве — не откровенно плохих и не очевидно хороших — сотни. Чтобы выбиться среди них, необходимо было ярко «засветиться». Они старались. Выбрали странную, путаную, по смыслу просто бездонную пьесу современного зарубежного автора с ультрамодным сейчас рваным сюжетом (это когда напрочь отсутствует логика, причинно-следственные связи и т.п.). В студенческую компанию пригласили «звезду» «Сатирикона» — Григория Сиятвинду. Попросили изредка одну актрису пробегать по сцене с голой грудью. Упаковали происходящее в железную конструкцию и прозрачный пластик. ..

Пять персонажей. Арабская женщина. Водопроводчик. Лаборантка, страдающая провалами в памяти. Человек, который лезет в бутылку. Ухажер арабской женщины. Шум льющейся водопроводной воды (это не персонаж, а фон). С хаотическим потоком сознания режиссер Александр Назаров (актер «Современника», а с недавнего времени помощник художественного руководителя МХАТ им. Чехова) справился успешно: впечатление такое, что говорят все одновременно. Причем каждую свою реплику комментируют: я иду к своей квартире; я бегу по коридору; я должен рассказать; я стою и не могу решить — поехать на лифте или подняться пешком… Текст содержательный на редкость, а диалоги строятся по траектории бильярдных шаров:

 — Принять или не принять душ?

 — Почему она не звонит?

 — Поехать на лифте или подняться пешком на восьмой этаж?

 — Что я делала сегодня целый день?

Наслаиваются мысли, поступки, желания, воспоминания. Очень похоже на жизнь — когда думаешь о своем, разговаривая о постороннем. Но когда терпение наблюдать за этим сумбуром кончается и входная дверь хлопает все громче, что-то щелкает, и на сцене гаснет свет. Зал вздрагивает, идущие к выходу замирают, заснувшие в креслах просыпаются. Две минуты все сидят в полной темноте и тишине. Единственная мысль: будут доигрывать спектакль или собравшихся эвакуируют из-за технической неполадки? Но прежде чем начинается шевеление, оказывается, что так и задумано: свет отключаться должен, авария случилась не в театре — в пьесе. В которой самые светлые моменты оказываются самыми темными. И самые приятные впечатления — от тех мгновений, когда зрителей две минуты оставляют в покое.

А потом загорается фонарик, темнота исчезает, поток бессвязных мыслей возобновляется, и каждый опять начинает невпопад лезть со своими мелкими проблемами… Одним именным театром на карте Москвы стало больше.

Ирина Корнеева