Энергетика в ее спектаклях и впрямь бешеная. Вот с детской горки один за другим, не жалея штанов, стремительно съезжают три клоуна. Сверившись с программкой, можно определить, что где-то здесь на сцене должны быть Галина Петрова («папа»), Ольга Дроздова («мама») и Чулпан Хаматова («сын»), но распознать известных современниковских актрис в этих нелепых и смешных чучелах поначалу непросто. Барбиобразная «мама» в розовом кокетливом платьице, в огромных остроносых туфельках и в невообразимом макияже косит под Мэрилин Монро. «Папе» явно велики штаны, но он, ничуть не смущаясь, развернув вверх ногами газету, любит, агрессивно размахивая руками, поговорить о хоккее и политике. А Хаматова? Где Хаматова? Мои соседи справа так и покинули театр в полной уверенности, что Хаматова заболела и вместо нее срочно взяли на роль какого-то мальчика. Кто же поверит, что этот гундосый, картавый пацан в бейсболке задом наперед и с игрушечными чебурашкиными ушами и есть знаменитая Чулпан? Преображение полное: Хаматова, возможно, сыграла в этом спектакле лучшую свою театральную роль.

Чусова не заставляет современниковских актрис изображать травести. Она выстраивает иной мир, где клоунессы играют детей, а дети, копошась в песочнице, играют во взрослую жизнь. Киллеры, террористы и радикалы — вот герои их детских игр. В левом углу сцены — кислотное граффити, в правом — огромный, в полсцены, hi-fi-монитор, на котором по компьютерным лабиринтам скачут цифровые фигурки. В беспощадном детском мире выживает тот, кто сильнее, а тому, кто слабее, придется исполнять роль «собаки» (Полина Рашкина). «Жизнь сурова!» — с упоением кричат они и делают рифмованный вывод: «Клево, клево, клево!»