ЭПИЗОД ОДИН: ОТКРЫТАЯ СЦЕНА

 —Ну что, начнем?

Артисты давно уже на сцене, пьют минералку, устраиваются поудобнее, переговариваются. Сцена — Театра юного зрителя, спектакль — меняющий название в зависимости от места его показа: «Москва сегодня», «Свердловск сегодня»… Артисты — непрофессиональные, причем каждый раз в новом составе. В Екатеринбурге «город сегодня» представляли писатель Александр Берников, специалист по связям с общественностью ТЮЗа Наталья Санникова, школьница Термина Гордиенко, дочь Вячеслава Курицына. Сам автор проекта, реализованного московским Театром.doc и уже с успехом демонстрировавшегося в столице, также пребывает на сцене: полежит, походит, поговорит по мобильнику — и незаметно как-то выстраивает разрозненные действия в единую цепь.

Задумка такова: артисты тире герои представляют самих себя. То есть не играют, а попросту рассказывают истории из собственной жизни. Подразумевается, что из них-то и складывается картина существования географического пункта. Зрители при этом ведут активный образ жизни, свободно общаются с артистами, которых знают лично, а некоторые норовят вырваться на сцену и поделиться своими историями.

Эстетическая основа действа определенна: чтобы было не как всегда. Обычно что? Приходят зрители, вяло рассаживаются и начинают внимать, лениво похлопывая. А вот если бы и зрители, и артисты помолчали с полчасика, куда как интереснее получилось бы. Или поговорили за жизнь… Поговорили,

 — Театр кончился, — предупредил ведущий. А он вроде и не начинался. Просто прожили кусочек жизни таким вот немного странным образом. А почему нет? Не самый худший вариант и уж точно не скучный,

ЭПИЗОД ВТОРОЙ: ЗАКРЫТАЯ ВЛАСТЬ

Если эпизод первый выглядел некоей шалостью, то эпизод второй отдавал изрядной долей серьезности и даже научности. (Сочетание смешного и серьезного — традиционная черта чтений, которые и начинались-то как пародия на массовую акцию, продолжились же как сама массовая акция). В Уральском госуниверситете проходили непосредственно чтения; доклады, обсуждения на тему неожиданно большую и неоднозначную — «Путин и другие. Образы власти».

Ученые, издатели, писатели, художники пытались с разных сторон рассмотреть аспекты взаимоотношений народа и власти, а также образ того, кто сегодня эту власть олицетворяет. Были неожиданные параллели, например, связка «власть и народ» сравнивалась с семейной коммуникацией: постоянные ссоры и разборки на фоне подспудной любви друг к другу. Были исследования на тему существования в условиях «всеобщей сети», имеется в виду виртуальная. В визуальном мире и власть становится зрелищем. Политический детектив — главный сюжет уже не фильмов, а новостийных программ. Однако все это — ловушки видимости, на самом деле тайна власти скрыта более, чем когда-либо.

Пожалуй, самый большой интерес участников чтений вызвала фигура гостя, привезенного организатором из столицы. Александр Проханов, автор романа «Господин Гексоген», получившего в минувшем году всероссийскую премию «Национальный бестселлер», посвятил свое произведение как раз главным действующим лицам современного политического Олимпа. Проханов — фигура одиозная. Кто-то называет его «красно-коричневым» за ту политику, которую он проводит в редактируемой им газете «Завтра», кто-то — героем русского национального освобождения. Его произведение вызвало шумную реакцию, бурное обсуждение, в том числе и на Курицынских чтениях.

Сам Проханов в выступлении разъяснил, что именно хотел он выразить «Господином Гексогеном». «Я хотел развенчать множественные мифы, живучие в российском миросознании. Первый миф — „красный“, советский. Сегодня никакого красного мира не осталось, однако люди живут в прежней мифологии и надеются на реставрацию. Второй миф еще более древний — „белый“, имперский, монархический. Все большее количество людей в него вовлекается, но и это реальность несуществующая. Третий миф — еврейский, о иудейском факторе как детерминирующем в истории России и мира. Такие представления мне кажутся устаревшими, нуждающимися в корректировке. Четвертый миф — о государственной машине как некоей мега-силе, способной решить проблемы истории, И его я тоже развенчиваю в романе. Как политик я был участником многих ярких социальных событий и знаю силу, красоту, интенсивность и израсходованность указанных мифов».

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ: АТАКА ИСКУССТВА В Музее молодежи открылась выставка «За порогом», привезенная столичной галереей Марата Гельмана, первой частной галереей в России и оставшейся первой по сути. «За порогом» —''йрнятие и географическое (представлено искусство Украины,"Запорожья'), и эстетическое — за порогом традиции. Имя Марата Гельмана широт известно как человека, поддерживающего так называемое

современное искусство, то есть передовой авангардный пласт изобразительного искусства. Например, один из участников выставки Юрий Соломко утверждает шок как метод искусства, запечатлевая, например, красавицу с ампутированными ногами. Экспозиций тревожит, поражает и заставляет снова и снова рассматривать необычные головы «человеко-прародителей», роботов, орудующих в полях, и необычных красавиц. 

Еще одна черта Курицынских чтений такова. Привезенные Вячеславом гости представляют разные политические силы, и это организатор считает нормальным признаком, В то время как Александр Проханов известен крайне левыми убеждениями, Марат Гельман представляет скорее официальную сторону, он является также заместителем директора Первого телеканала Александр Иванов, директор издательства “Ad Marginem”, опубликовавшего не только роман Проханова, но и не менее одиозное «Голубое сало» Владимира Сорокина, — тоже оппозиционер. Однако в области эстетических взглядов все они имеют одно несомненное сходство, Они убеждены, что искусство должно тревожить, даже шокировать. Александр Иванов: «Современная книга должна быть агрессивна к читателю», Вячеслав Курицын: «Нужно дергать реальность за больные жилы». Марат Гельман, которого называют политиком в искусстве, выразил свое мнение в интервью нашей газете.

 — Шок-арт — неотъемлемая принадлежность современного искусства?

 — Наша галерея, безусловно, замечает только радикальное искусство, Поясню лингвистическим примером. Когда мы говорим «физик», мы представляем одновременно и учителя-физика, и ученого-физика, но не считаем это одной профессией. Художники, которые сегодня пишут пейзажи, это учителя физики. Они хорошо воспроизводят, адаптируют то, что до них сделано Левитаном, Саврасовым. Да, это профессия. Но к нам отношения не имеет. Мы занимаемся «фундаментальной наукой».

 — Признало ли государство современное искусство?

 — Нет. И это ненормально, хотя логика здесь присутствует. Точнее, государство признало целое за часть: как искусство экспериментальное, молодежное, а не самодостаточное. Большинство населения страны движется в традиционном ключе с большой оглядкой на прошлое. Современное искусство смотрит вперед. Конечно, наступит момент, когда и большинство двинется вперед, уже по проложенному авангардистами пути.

 — Ваша галерея частная. На какие средства существуют сегодня галереи?

 — В арт-рынке происходят интересные вещи, смещение понятий. Мы привыкли, что существует подлинник и копия. Подлинник стоит дорого, копия — дешево. Подлинники, рукописи Пушкина, например, хранятся в специальных условиях и очень высоко ценятся. А вот подлинники того же Сорокина — это диски, на которых набраны книги. Сегодня исчезает противоречие между подлинником и копией, даже в живописи. Через какое-то время весь художественный рынок грохнется. Но пока еще мы существуем за счет продажи произведений искусства, Из новых клиентов — пласт медийщиков.

Другие средства существования — проведение различных акций, фестивалей, а также «сдача в аренду» собственной коллекции галереи, в которой около восьмисот работ. Нередко западные корпорации, открывающие в России офисы, арендуют не только помещения, но и коллекции картин. 

 —Как вы относитесь к идее Курицынских чтений, мероприятия, в общем-то, локального, которое, однако, претендует на формирование культурного пространства?

 —И выполняет эту задачу. Дело в том, что искусство живет малыми энергиями, энергиями единиц — в отличие от бизнеса, политики. Год, два никто не видит не слышит Пелевина, например, а потом появляется его книга, и вокруг нее начинают крутиться миллионы, печатаются огромные тиражи, снимаются фильмы… В сфере культуры, искусства заранее не знаешь, когда и где из малого появится большое.