Этот интерес тогдашнего Первого секретаря и был использован для нового театрального проекта. Дело в том, что среди множества госархивов журналист Минченок сумел отыскать спецпленки с записями легендарных встреч лидера КПСС с интеллигенцией.

Хорошо, что все это в прошлом? Да. Надо ли держать это в памяти? Троекратное «да»!

Постановка в Театре.doc однозначно аргументирует такие ответы. Исходные материалы для работы — стенограммы телефонных разговоров Сталина, протоколы суда над Бродским, а также упомянутая запись встречи Хрущева и представителей искусства с кульминацией на тирадах, адресованных А. Вознесенскому… То есть бесспорные документы. Вербатим чистой воды!

Надо сказать, что, несмотря на недостаточную слаженность действий и реплик актеров, сознание прошивает ощущение реанимированного прошлого. Становишься свидетелем появления точки над буквой мифа. Слышишь, как уверенный в своей правоте Никита Сергеевич Хрущев давит экспрессивной речью молодого Андрея Вознесенского. Видишь, как поэт сутулится и втягивает шею, как задевает локтем стакан с минералкой. Ощущаешь накал эмоций шестидесятых. Чувствуешь электричество воздуха в Голубом зале Кремля.

Поражает драматургия самого фонодокумента. Слышны подсказки и оговорки, паузы и шквальные аплодисменты. Вообще сила записи такова, что актерам тяжело играть на том же уровне. Хрущев говорит остроумно и обаятельно, убедительно и напористо, по восходящей, за словом в карман не лезет. Что ж, он прекрасный оратор, а конструкция его энергичного выступления довольно умна и даже интеллигентна. И от этого становится страшно слушать пленку. Потому что склонность мышления очевидна: «Для таких будут самые жестокие морозы… Никакой оттепели. Или лето, или мороз».

К счастью, режиссер Петр Кротенко выстроил спектакль таким образом, чтобы самодостаточность записи не довлела над действием, — она прокручивается в полной тишине, в самом конце, вместо постскриптума. И, надо сказать, многие зрители потом признавались, что их представления об этой легендарной встрече не соответствовали реальности.

Пьеса укладывается в одно действие, поэтому ее персонажами стали только несколько литераторов: Мандельштам, Булгаков, Пастернак, Бродский, Вознесенский. Пожалуй, выбор почти случайный. Но за каждым из них угадываются вереницы схожих судеб.

Большим плюсом спектакля можно считать уход в игровую форму. В документальность органично вплетаются смешное и абсурдное. Драматург разворачивает удивительный сон Булгакова, героями которого являются сильные мира того: Сталин, Молотов, Ягода, Ворошилов, Каганович, Микоян… Действие переходит в фазу анекдота и гротеска в духе Салтыкова-Щедрина. Перед зрителем возникает иллюзия кукольного театра. Такой ход придает спектаклю театральное равновесие и сдувает с него архивную пыль.

Дополнительной изюминкой показа было присутствие живых свидетелей хрущевской встречи: А. Вознесенского и И. Голицына. Настоящие герои встретили самих себя на территории мифа. Знаковое историческое событие. Они комментировали, вспоминали, вносили поправки. Можно было задать вопросы, уточнить детали. Зрители еще долго обсуждали увиденное после показа.

Конечно, тема спектакля не нова. О противопоставлении поэта и царя говорено-переговорено… Тем более на основе исторической подкладки, так как иная трогает за живое не в должной мере. И на сцене Документального театра уже были показы на схожие мотивы — о Таирове, Мейерхольде… Но актуальность темы этим не уменьшается. Потому что остаются основания предвидеть повторы.

Александр Герасимов