В туристическом бизнесе «трансфер» — это, как всем известно, перевозка из аэропорта в гостиницу и обратно: одна из стандартных услуг, оказываемых платежеспособному путешественнику. В пьесе Курочкина путешественника, молодого бизнесмена, зовут Алексеем Цуриковым (Анатолий Белый), у него есть два спутника — секретарша Маша (Юлия Чебакова) и заносчивый альфонс Дима, любовник жены Цурикова (Артем Смола). Посетить они собрались ни много ни мало преисподнюю. Не совсем по своей воле: отец Цурикова (Алексей Петров), давно уже обретающийся в аду, зачем-то пригласил к себе сына. Приглашение передано на землю с армейским корешем бизнесмена Сашей Пампухой (Олег Долин), который сколько-то лет назад выстрелил себе в рот из пистолета. Что Пампуха мертвец, Цуриков знает с самого начала; жена Цурикова, Евгения (Елена Дробышева), не догадывается почти до самого конца. О том, что она, при полном одобрении мужа, не отказывается от эротических услуг этого симпатичного, кучерявого покойника, можно бы и не упоминать.

Зрителю, чтобы разобраться в ситуации, нужно обладать элементарной логикой и как минимум уметь сложить два и два. Судя по реакции публики, переполнившей Центр Владимира Высоцкого, этот дар — о, радость! — вернулся к людям. Максим Курочкин, сочинивший патетичную сцену, в которой Цуриков все объясняет про своего приятеля, слегка просчитался: не стоило бы так длинно втолковывать то, что все давно поняли.

Главное достоинство драматурга Курочкина — умение строить диалог как словесный поединок, изящество которого очевидно зрителям, но не персонажам. К примеру, жена Цурикова не без удовольствия ставит своего любовничка Диму на место: за секс ты берешь с меня деньги. Тот, очень оскорбившись: — Как мне реагировать на такие слова? — Как на правду. — А на правду я обижаюсь. Или взять записку, которую Фотограф (Алексей Крижевский), пожизненный неудачник, недомерок и размазня, пытается передать в ад своей покойной тете: «Дорогая тетя, как вы там, у меня все плохо, забери меня отсюда», — это же прелесть что такое! Юмор Курочкина сродни не острословию Бернарда Шоу (в прошлом сезоне он переписал «Пигмалиона» для Анастасии Вертинской; спектакль назывался IMAGO и особого успеха не имел), а скорее сардоническому смеху Николая Эрдмана.

Слабое место «Трансфера» — морально-философские спекуляции. Турпоездка в ад, само собою, никак не могла обойтись без теологических диспутов с обаятельным, слегка китаизированным чертом Манабозо (Максим Браматкин), который называет себя «мятежным духом», утверждает, что никакого Бога нет, а на вопрос, так против кого же мятеж, отвечает: да против вас, людей, против кого же еще. Бездушного Цурикова и его спутников он откровенно презирает за неспособность к добру: «Я черт по происхождению. А вы?» Потом, окончательно раскуражившись, показывает им Бога (Владимир Нелинов), жалкого заику, который убирает мусор в аду и на Небеса возвращаться не хочет: «Нн-е имею м-морального п-пправа». Вправду ли это был Бог или нет, остается неизвестным и, более того, объявляется несущественным. Когда в финале помудревший и раскаявшийся (а то как же!) Цуриков постарается начать новую жизнь, он обойдется своими силами: вера, по логике Курочкина, никак бы их не увеличила.

Можно повозиться на этой свалке банальностей: напомнить для начала, что никаких «чертей по происхождению» христианская теология не знает (они суть падшие ангелы), и процитировать беседу несчастного Николая Ставрогина с архиереем Тихоном: — А можно ль веровать в беса, не веруя совсем в Бога? — О, очень можно, сплошь и рядом. Однако это значило бы отнестись к претенциозному вздору с серьезностью, которой он не заслуживает. От титула «модного драматурга» Максим Курочкин всячески открещивается: «Модный» по отношению к чему угодно — это в общем-то достаточно противно…" (из радиобеседы со Светланой Новиковой), но идейный конструкт его пьесы и сам способ подачи мысли напоминают статью о Сведенборге или Кьеркьегоре, напечатанную в гламурном журнале, — нечто премногомалозначащее и глубоколегкомысленное. Что ни в коей мере не отменяет стилистических прелестей «Трансфера».

Главными героями фестиваля «Новая драма» являются драматурги; режиссер и актеры, хотят они того или нет, должны умереть в пьесе; рецензент, во всяком случае, обязан их там похоронить. Тем не менее необходимо сказать, что Анатолий Белый играет умно и элегантно, его собственный актерский почерк окончательно утвердился, его артистизм, может быть, холодноват, но весьма эффектен. Михаил Угаров еще раз подтвердил свои режиссерские способности: он умеет сделать сценическую жизнь занимательной, найти броскую деталь, а главное — придать происходящему качество «стильности», создать атмосферу, напоминающую о подиумах и презентациях, о кутюрье и сомелье, и все это минимальными средствами, без спецэффектов, на медные, что называется, деньги. Почувствовать эту «стильность» легко, объяснить, в чем она проявляется, очень трудно. У меня есть подозрение, что она является не личной заботой режиссера Угарова, а, если угодно, эстетическим ориентиром всего Центра драматургии и режиссуры; что мы без труда найдем нечто сходное в постановках Ольги Субботиной, Кирилла Серебренникова, Владимира Агеева, Игоря Селина — но этот разговор пока отложим. 

http://www.vremya.ru/2003/176/10/80530.html

Александр Соколянский