Пьеса написана в 1996 году и в столице поставлена уже дважды — в <Мастерской
Петра Фоменко> и на малой сцене МХАТа имени Чехова. Причем, обе трактовки
осуществил один режиссер Евгений Каменькович. 

Молодой красноярский режиссер Алексей Крикливый, воплощающий <Ю> в
новосибирском <Глобусе>, признается, что мечтал об этой работе с того
момента, как прочел сочинение госпожи Мухиной. Об авторе — 33-летней
выпускнице литинститута имени Горького — стоит сказать, что дебютировала она
рано. Свою первую пьесу <Печальные танцы Ксаверия Калудского> Ольга Мухина
написала еще в 1989 году, и критики мгновенно отнесли ее творчество к новой
драме, заметив в нем развитие драматургических традиций, начало которым
положили Людмила Петрушевская, Нина Садур и другие авторы, увлеченные
поиском стилистики, адекватной изменившемуся времени. Ольга Мухина написала
пять пьес о любви, большинство из них переведено на разные европейские языки
и ставилось не только в театрах России, но и во Франции и Германии. Особый
успех выпал на долю пьесы <Таня-Таня> — она произвела сенсацию на семинаре
молодых драматургов в подмосковной Любимовке в 1995 году и вскоре была
представлена в питерском театре <На Васильевском острове> в режиссуре
Владимира Туманова.

Каждая реплика в пьесах Мухиной внешне не обязательна, как бы случайна и
странновата для слуха — фразу она строит по ритмическим принципам,
свойственным поэзии, а не бытовой речи. И внутренне нагружает ее
чувственностью, сложным образным и ассоциативным рядом, отчего прозаическая
речь воспринимается как белый, нерифмованный стих. Вот, например, реплика
Севы: <Закружит тебе голову, защебечет уши, захохочет всю твою чахлую грудь.
Будешь потом кусать губы, глотать слюну, а она тебе — еще, еще, еще!>. Эта
особая поэтика художественного мира драматурга оказалась близка
мироощущениям Алексея Крикливого, который два года назад закончил
режиссерский факультет РАТИ, а в прошлом сезоне поставил в <Глобусе> сказку
<Бемби> Феликса Зальтена. Сейчас он вместе с двенадцатью новосибирскими
актерами изобретает приемы визуализации самобытного текста.

Герои пьесы и будущего спектакля — три поколения одной семьи, тотально
влюбленные, жаждущие счастья. Недаром они двигаются так, будто танцуют —
пластическое решение спектакля выполняет хореограф Георгий Ерасек.
Музыкальный руководитель театра Роман Столяр использовал в оформлении
премьеры фрагменты произведений московского композитора Алексея Айги, для
которого характерна абстрактность, пространственность мышления. Ольга Мухина
предпослала <Ю> жанровый подзаголовок <городской романс>, и художница Елена
Турчанинова воссоздала в сценографии условную городскую среду, в которой
соединились приметы разных времен. Довлеет над ними крупная, яркая буква
<Ю> — ею автор пьесы и все создатели спектакля задают зрителям ассоциативную
загадку со множеством отгадок. Первая из них, та, что на поверхности: буква
<Ю> — самая странная буква в слове <люблю>. Как считает режиссер, она
выражает тоску по невозможному, несбывшемуся. Эта <Ю> и толкает персонажей
на безрассудные поступки, заставляет их мечтать, ревновать, прощать и снова
мучиться со всем сопутствующим буйством эмоций. Фоном любовных переживаний
персонажей выступает война. Не ясно какая, неконкретная и удаленная от
непосредственного места действия, но незримо влияющая на судьбы и молодых, и
пожилых персонажей.

В премьерном спектакле заняты известные мастера сцены — заслуженные артисты
России — Тамара Седельникова, Людмила Трошина, Наталья Орлова, Павел Харин,
Евгений Калашник и Юрий Соломеин. А также молодые актеры — Елена Ивакина,
Ольга Цинк, Евгения Краснова, Илья Паньков. И все они утверждают, что
прежний сценический опыт в этой работе не пригодился, <Ю> требует абсолютно
иного способа существования. 

ИРИНА УЛЬЯНИНА