(<Старые, из Екатеринбурга> — братья Пресняковы, авторы пьес <Терроризм> и <Пленные духи>. Братья Пресняковы открыты давно — года полтора-два назад.)

В <Театр.doc> на пьесу Александра Вартанова и Руслана Маликова <Большая жрачка> — о трудовых буднях работников телешоу — приходит Л. С. Петрушевская. (Кажется, во всем Трехпрудном переулке один <Театр. doc> не претерпел евроремонта. Их флигель темен и крив, как в конце 1970-х. Но во флигеле — аншлаг.) Петрушевская остается и на спектакль в 22.00 по пьесе Екатерины Нарши <Правила выживания леопардов в городских условиях> — о трудовых буднях бездомных кошек из Тушина.

После <Леопардов> Петрушевская предлагает кураторам театра, Елене Греминой и Михаилу Угарову, проводить в этом сквоте Мельпомены семинары для молодых драматургов.

:Все это — часть атмосферы второго фестиваля <Новая драма>. (Первый прошел в Москве полтора года назад.) С 18 по 28 сентября Малая и Новая сцены МХАТа отданы фестивальным спектаклям. С 12.00 идут встречи с драматургами, с 14.00 до спектаклей — читки пьес.

Часть программы — на сцене <Театра.doc>. <Пленные духи> братьев Пресняковых и премьерный <Трансфер> Максима Курочкина в постановке Михаила Угарова — в Центре драматургии и режиссуры Рощина и Казанцева. Председатель жюри <Новой драмы> — Ингеборга Дапкунайте.

В программе фестиваля — мхатовский <Терроризм> братьев Пресняковых в постановке К. Серебренникова и спектакль <Современника> <Мамапапасынсобака> (пьеса Биляны Срблянович в постановке Нины Чусовой). Оба спектакля отнюдь не воспринимаются зрителем как юниорский этюд на самовыражение. Что даже несправедливо: не все из создателей этих спектаклей достигли и тридцати лет. (Тридцати пяти пока, кажется, не достиг никто.)

Вне программы в <Табакерке> 15 сентября прошла премьера спектакля <Солдатики> по пьесе Владимира Жеребцова, журналиста из Стерлитамака, <Подсобное хозяйство>.

Эта жесткая лаконичная пьеса о воинской части середины 1980-х, дислоцированной возле Байконура, была найдена театром на первом фестивале <Новая драма>.

Кстати, программ у <Новой драмы>-2003 — три. В международной — спектакли из Литвы, Латвии, Грузии, Македонии, Франции (и российские спектакли по пьесам зарубежных драматургов). Через две недели после московской <Новой драмы> откроется Первый фестиваль современных театральных форм в Тбилиси. В сентябре драматурги Манана Доиашвили, Баса Джаникашвили и Лаша Бугадзе, уже известный в театральной Москве, приехали в Камергерский. В октябре на Тбилисский фестиваль поедут Евгений Гришковец, Михаил Угаров, Максим Курочкинж.

В российской программе <Новой драмы> — <Персидская сирень> Николая Коляды в постановке самого же Коляды с актерами Екатеринбургского драмтеатра Вероникой Белковской и Вячеславом Мелеховым (их <Персидская сирень> совершенно не похожа на антрепризный спектакль Лии Ахеджаковой и Михаила Жигалова).

Камерный театр Михаила Бычкова (Воронеж) привез <Две маленькие пьесы> Лаши Бугадзе и братьев Дурненковых. (Прежде Бычков привозил в Москву, на <Золотую Маску>, Стриндберга и Достоевского. Никогда не ставивший современных драматургов, теперь он проводит в своем театре целый сезон современной пьесы.

Все тексты найдены на <Новой драме>-2001 или после фестиваля, в том же кругу драматургов, не достигших 30-летия.)

В российской программе — спектакль <Театра.doc> по документальной пьесе Александра Родионова <Война молдаван из-за картонной коробки> (сюжет взят из хроник московского отделения милиции, часть материала — обработанные диктофонные записи, сделанные на рынках и вокзалах в 2001 году).

С дебютным текстом Родионова соседствует спектакль <Бифем> по новой пьесе Людмилы Петрушевской. В этой зловещей медицинской антиутопии очень хорошо играет Павел Деревянко. (Играет он Мать взрослой дочери — любящую, как некрасовская Арина, и ужасную, как родня Грегора Замзы.)

А вот, кстати, Деревянко, дебютант 2000 года, уже сыгравший А. А. Башмачкина, Хому Брута и иные крупные роли, может ли быть назван молодым актером? А его однокурсница Нина Чусова, поставившая за три сезона <Шинель>, <Гедду Габлер>, <Вия>, <Мамапапасынсобака>, — еще молодой режиссер? Или уже просто хороший режиссер? А братья Пресняковы или Василий Сигарев — они еще молодые драматурги?

Или за два-три года перешли во взрослую лигу профессионалов?

Нет ответа. В драматическом театре России имена сегодня делаются очень быстро.

И, как правило, это репутации, а не фикции. 

Время, безразмерно-летаргическое в 1980-х и смутное в 1990-х, пошло быстро, как в начале 1960-х. Особенно время на сцене и в ее окрестностях. Молодой театр получает несомненный (на <Новой драме>, кажется, даже эйфорический) кредит доверия у <старших>. Театр в целом — у общества.

Почему именно театр? Есть одна рабочая гипотеза, но о ней — чуть ниже.

Пока вернемся к программе фестиваля. Названо еще далеко не все.

Еще — читки. День Грузии, день Балтии, день Урала, день Европы, день <нового соцреализма>, день исторической пьесы (от эпопеи <Русь Немецкая> до новой пьесы Ксении Драгунской о затоплении города Мологи в 1930-х), день Петербурга: Читаются по три-четыре текста.

Еще — превью отличной, очень горькой и злой, очень соразмерной, выстроенной, отшлифованной по репликам пьесы братьев Пресняковых <Европа - Азия>.

Предназначенная О. П. Табаковым два года назад к постановке в Художественном театре, эта пьеса стала в конце концов дипломным спектаклем Школы-студии МХАТ (режиссер — Евгений Каменькович, премьера — в середине октября).

Кажется, в театре (взятом в целом как явление) идет счастливая кульминация некоей незатейливой по мысли, но нравоучительной пьесы. Все музы многострадальной родины пообтрепали хитоны в 1990-х. Но Мельпомена оказалась самой порядочной девушкой.

Стиснув зубы, она продолжала работать по специальности. Искренне предпочитала Чехова <глянцу> и триллеру. Была разборчива в знакомствах, почтительна к старшим и внимательна к детям. За десять лет это принесло свои плоды.

Мельпомена выстояла. Осталась сама собой, не перейдя в число бомжей, клошаров и мизераблей. Скорее даже напротив. (Кстати, с некоторыми порядочными девушками это случилось и в российской реальности:)

В драматическом театре — как нигде — уцелел <гамбургский счет> мастерства. И рейтинги, неозвученные, но всем известные. Там довольно сурово (возможно, даже излишне жестко) отбраковывали базарно-кислотный <блеск> и чисто коммерческие предприятия на обочину процесса. А большинство событий и новых лиц были подлинными.

Театр не <нисходил> к аудитории (мысля ее пребывающей в шут ее знает каком подвальном кабаке с бутиками), а поднимал ее до себя.

Оттого — невозможно взять недешевые билеты на <Семейное счастие>, <Одну абсолютно счастливую деревню> с ее душераздирающим русским Севером 1944 года, на <Бег> в <Табакерке>, на <Чайку> в постановке юного Павла Сафонова. И кассовыми без потерь качества стали <Облом-off> Михаила Угарова, <Пластилин> Сигарева — Серебренникова, <Кислород> Вырыпаева, <Мамапапасынсобака>. (Список можно продолжать абзацами.)

И — ежели судить грубо, коммерчески — за неделю в кассе хорошего московского театра народ охотно оставляет примерно столько денег, сколько стоил бы нынешний двух-пятитысячный тираж хорошей книги.

Хорошие книги меж тем распродаются годами.

А будь драма в начале 1990-х повнимательнее к духу времени — в центре процесса мог бы сейчас стоять <Эротический театр Кирилла Ганина> (с PR-отделом размером и предприимчивостью с основную труппу).

Как, в общем-то, это и случилось у г-д литераторов и художников.

В театре сегодня нельзя найти прямой аналог Церетели, Никаса Софронова, Олега Кулика, Виноградова&Дубоссарского. (Все трое последних, между прочим, представляют Россию на Венецианской бьеннале.) В театре нет аналогов Донцовой как самого читаемого автора страны. Нет аналогов Доценко (с мемуарами о своем творческом пути). И Вл. Сорокина — тоже.

А в <других искусствах>, увы, я не смогла бы сегодня указать прямой и так же полно признанный коллегами аналог Петра Фоменко. Особенно Фоменко с живой, цветущей и все прирастающей юными лицами школой.

Не смогла бы указать и аналог той работы, которую с 1994 г. ведет с начинающими драматургами Урала Николай Коляда. (Эта школа — притемненное, дребезжащее уж-жасным русским надрывом зеркало действительности. Но к ней принадлежат и Олег Богаев с <Русской почтой>, поставленной Гинкасом и сыгранной Табаковым. И Василий Сигарев с <Пластилином> и хорошей пьесой <Черное молоко>.)

Замечательно, если в <Театре.doc> будет вести семинары Людмила Стефановна Петрушевская. Естественно, что семинары писателя <усыновит> театр: кто может назвать в Москве последних лет хоть одну живую литературную студию — с мэтром и учениками?! В любом жанре:

Думаю, именно в силу вышеназванного театр <дал кадры> самым успешным фильмам 2003 г. и стимулирует воскрешение арт-хаусного кино России. 

Театр начинает компенсировать многолетнюю тоску литературоцентричного (ну хоть в прежних инкарнациях!) общества по <свежему слову>, слову, сказанному здесь и сейчас — про <здесь> и <сейчас>.

Сам взрыв интереса к новой драме и <Новой драме>, стремительное умножение авторов и текстов — тому свидетельство. (А ведь в 2001 — 2003 гг. возникли и иные конкурсы пьес: в Москве, Петербурге, Екатеринбурге.)

 — У нас самородина уродилась! Такая густая: ступишь — запутаешься! — ликует бородатый Д. И. Менделеев в гиньоле братьев Пресняковых о русских младосимволистах <Пленные духи>. Дочь Менделеева Любовь Дмитриевна выносит на сцену холщовый усадебный зонт, опутанный гроздьями смородины.

 — Подумать только! В нашем-то климате: — удивляются гости менделеевской усадьбы Боблово молодые Александр Блок и Андрей Белый. Все четверо в пьесе до оторопи не похожи на себя <исторических>, все одичали, превратились в персонажей отчаянного фарса, произросшего из земли, с которой содран культурный слой.

<Новая драма> — кривоватое, разбитое на осколки, не отшлифованное, как правило, <зеркало действительности>. В большинстве случаев — действительно <самородина>.

Тоска по самоидентификации, по традиции, по укорененности, по культурному слою — одна из сквозных тем пьес, поставленных и прочитанных на фестивале 2003 г.

:Но о спектаклях и пьесах — по завершении <Новой драмы>. В следующем номере.

ЭКСПЕРТНАЯ ОЦЕНКА

Эдуард БОЯКОВ, генеральный директор ассоциации <Золотая Маска>: — Фестиваль <Новая драма> — самый молодой и самый любимый проект ассоциации <Золотая Маска>. Важно знать, что это не только десять сентябрьских дней театрального марафона, это круглогодичный цикл семинаров вместе с чеховским МХАТом, приглашение гостей со всего света. Могу сказать как зритель: все вместе — это важная вещь не только для российского театра, для всей российской культуры.

Потому что у зрителя появляется вкус к сегодняшней жизни. Исчезает противопоставление жизни грязной, убогой, неудавшейся и иллюзий, которые традиционно дарит сцена. Приходит понимание, что в современной жизни все не так уж плохо, и совершаются попытки разной степени удачности рассказать об этом.

Люди начали строить, созидать. Бегство было свойственно искусству 90-х годов, и оно заканчивается. Внутренняя эмиграция сменяется возвращением, репатриацией.

Российский театр становится репатриантом и возвращается домой.

Должны появиться новые Любимовы, Захаровы, Вампиловы и сказать что-то важное про сегодняшний день. Нехорошо, конечно, так часто апеллировать к Чехову, но мы сейчас читаем <Вишневый сад> как метафизическую притчу, но надо помнить о том, что чеховский текст не в последнюю очередь свидетельствует о языке и нравах начала прошлого века, и это свидетельство — самое главное в новых пьесах.

Заряд стоического позитива и взрослости, свойственный современным текстам, приведет за собой нового зрителя. Совершенно нового, которого мы еще не знаем, потому что до этого в театре он не появлялся.

Записала Екатерина ВАСЕНИНА

Елена Дьякова