География фестиваля была очень широкой — от Москвы до самых до окраин: Екатеринбург, Тольятти, Кострома, Тамбов. Кроме того, во второй «Новой драме» приняли участие представители целого ряда зарубежных стран: от Балтии и Грузии, до Македонии, Франции и Америки. А все потому, что организаторы фестиваля хотели представить не только российские тенденции, но европейские и даже мировые.

Повсюду фестиваль пытался искать приметы принципиально нового стиля.

Провозгласить пришествие следующей эры в развитии театра и драмы. Эти смелые настроения с примесью даже некоторого экстремизма и стали отличительными чертами «Новой драмы».

Международная программа, несмотря на свою представительность, выглядела более чем скромно. Ни о каких открытиях тут говорить не приходится. К примеру, и «Темные олени» латвийского драматурга Инги Абеле, исследующей агрессивное начало в современном человеке, и «Губы Мика Джаггера» польского драматурга Домана Новаковского, размышляющего о смене поколений в обществе, можно назвать любопытными — не более того.

Гораздо интереснее была российская программа, хотя она в основном состояла не из новых спектаклей. Обратили на себя внимание имена драматургов из Тольятти — братьев Дурненковых. Их большая пьеса «Культурный слой» в тольяттинском Центре «Голосова — 20» близка документальной драме, потому что тоже исследует современную реальность, показывая новые типы. Но богаче по смыслу и своеобразнее по языку показалась их маленькая пьеса в постановке Михаила Бычкова (Воронеж). В ней нет скучного жизнеподобия, но есть попытка подняться над реальностью, увидеть небо над головой. Показать, как простые косноязычные люди «из жизни» в поэтическом «переключении» начинают говорить белыми стихами и открывают в себе высоту и красоту души. Этот маленький спектакль  — одна из удач фестиваля (работа, кстати, и получила приз за режиссуру).

Как не странно, удачи фестиваля вообще были связаны не с реалистическими и натуралистическими произведениями, а с теми, в которых есть выход за границы жизни, игровой стиль, пародия, юмор,как в «Пленных духах» братьев Пресняковых в постановке Владимира Агеева (Центр режиссуры и драматургии). Не случайно актеры этого спектакля Ольга Лапшина и Артем Смола были награждены призами за лучшие роли.

В фестиваль были включены и спектакли по пьесе Людмилы Петрушевской и Николая Коляды. Это старшее поколение — 70

 — 80-х годов — выступило в качестве родоначальников нынешней «новой» натуралистической драмы. Петрушевская и Коляда

 — представители традиции «чернухи». Впрочем, новая драма 90-х еще «чернее». Если Петрушевская и Коляда писали о неблагополучии определенных слоев советского и постсоветского общества, то нынешняя драматургия спускается на несколько ступенек вниз и открывает перед изумленным взором публики жизнь тюремной зоны и городского криминала. Даже любовь авторов интересует только в криминальном варианте (спектакль «Преступления страсти» «Театра doc.»).

Здесь демонстрируется техника вербатим (в переводе означает «дословно»), основанная на подлинных, документальных фактах и языке, который включает в себя сленг и другую ненормативную лексику. Несмотря на то что вербатим пришел к нам из Англии, он выглядит в большей степени российским явлением, нежели европейским. Потому что у нас он попадает на благодатную почву развала и хаоса.

И, кстати сказать, наши образцы значительно превосходят европейские. У нас эти темы звучат острее. Но возникает такое ощущение, что фестиваль демонстрирует не начало новой эпохи, а тупик старой. Доведя до предела те мотивы и методы, которыми пользовались драматурги 70-х, он показывает, что эта тенденция практически исчерпана. Это один из выводов, который напрашивается после фестиваля.

Но это не означает, что среди драматургов-документалистов нет талантливых людей.

Напротив, пьесы молодых драматургов обладают сильным эмоциональным воздействием.

Но это не произведения «большого» стиля, какими были некогда пьесы Володина и Радзинского, интересные всему обществу. В фестивале принимает участие главным образом третье поколение драматургов и режиссеров, если считать, что первым были шестидесятники. Третье поколение злее и жестче, но масштаб утерян.

Фото: — «Пленные духи» братьев Пресняковых стали одной из удач «Новой драмы».