МИХАИЛ Аркадьевич Висилицкий больше известен не читателям, а театралам. Причем в когорте наших деятелей сцены он персона особая. Все, что делает, очень непривычно, поперек традиций и устоявшихся стандартов, слишком ярко, слишком эпатажно, слишком вольно и дерзко для пугливого провинциального сознания. А умеет он делать многое. Сочинять свои пьесы и адаптировать под собственный оригинальный вкус классику, ставить необычные спектакли, создавать музыку.

Михаил Аркадьевич первым вывел на подмостки героев «Лолиты», «Золотого осла» и «Чонкина». Он осуществлял постановки в Германии («Княжна Тараканова») и Бельгии («Золотой осел»). Его мелодии из знаменитого спектакля Б. Наравцевича «Три мушкетера» были весьма популярны у юных горьковчан. Он создал музыку к «Двенадцатой ночи» (ТЮЗ), «Энергичным людям» (театр драмы), сейчас как композитор сотрудничает с Э. Лерманом, который ставит в «Комедiи» «Много шума из ничего». Там же, но уже в качестве режиссера Висилицкий осуществляет постановку «Анны Карениной-2», собственной пьесы. Вот такой сам себе театр.

Но говорим мы с ним поначалу о книге.

 — Я пока не знаю, как будет называться мой сборник, — поясняет Михаил Аркадьевич. — В него войдут некоторые рассказы. Я ведь в 70-е годы писал прозу, затем прекратил это занятие, а сейчас пошла новая волна. Так что в книгу будет включено и прежнее, и свежее. Еще — шесть моих пьес, в том числе новая, которая имеет такое хорошо всем известное название «Майн кампф». Правда, под номером 2.

 — Неужели про Гитлера?

 —. Да. Это попытка сатирико-фантастически подойти к его личности. Хочется посмеяться над человеком, который вверг мир в страшные катаклизмы. Пьесой уже заинтересовался венецианский театр «Альберти», не исключено, что я ее и поставлю там.

 — Михаил Аркадьевич, наряду с оригинальными сюжетами вы не чураетесь своеобразных римейков. Что побуждает вас из хрестоматийных произведений делать «Гамлет-машину», «Черный блюз для Отелло», «Анну Каренину-2» и прочие версии?

 — Может быть, я выскажу крамольную мысль, но язык старых мастеров сейчас оказался «за ухом» современного зрителя, вне его сознания. Наш современник работает на трех работах, имеет двух жен и все время куда-то бежит. Искусство должно соответствовать этому темпу — быть броским и динамичным. Несколько лет назад на очередном собрании современных драматургов Птушкина читала мои пьесы и похвалила язык. Немного, сказала, эпатажный, но сейчас так и нужно, сама, мол, буду так писать.

 — Вы варитесь в этой «каше» авангардной драматургии, так что вам изнутри виднее, какие идут процессы, какое «блюдо» может получиться. Поделитесь наблюдениями.

 — Прежде всего хочу заметить, что при Нижегородской организации СТД уже несколько лет существует конклав местных драматургов. Мы не просто читаем друг другу пьесы, обсуждаем их, а в конце года обязательно играем отрывки — проверяем на зрителе свои эксперименты.

Удавалось участвовать и в столичном фестивале «Новая драма». Хотя там с нами работали мэтры вроде Угарова, Гуркина, Славкина, но атмосфера очень демократичная.

Ну а наблюдения такие. Помните, в начале перестройки было время «чернухи»? Потом многим казалось, что она ушла, возник иной слой. Но вот сейчас появилась школа екатеринбургских драматургов — так их продукция уже суперчернуха. Вышел их сборник «Репетиция». Там без мата пьес нет. И вообще такой мрак.

Петербургские драматурги и режиссеры увлеклись нищенским театром. Демонстрируют на сцене мир бомжей —рвань, вонь, грязь. Ну и, конечно, современная драматургия отдает дань эротике.

 — А как вы сами считаете, задача драматурга — тыкать человека носом в сугубо земное, гадкое, страшное?

 — Конечно, приятно смотреть произведение, зовущее к светлому и чтобы в конце — море счастья. Но если реально глядеть на мир и уж тем более на ситуацию в нашей стране, то все подобное можно воспринимать только как мармелад.

 — К какой категории творцов вы сами себя относите?

 — Больше всех мне нравится Марк Захаров, его считаю своим учителем. Он держится золотой середины: не ударяется ни в мрак, ни в лакировку и все приправляет здоровой порцией иронии. Вот такой театр по мне. Люблю спектакли, в которых много музыки, веселья, фантазии, красоты. Правда, все это стоит много денег, и потому позволить себе подобного я не могу.

 — В таком случае, где и как удается вам реализовывать свои драматургические и режиссерские задумки?

 — Какое-то время назад у меня был самодеятельный театр «Рок-драма». Теперь в «Комедiи» меня привечают. В Москве есть экспериментальный театр, который взял для постановки мою пьесу «День оргазма». Занимаюсь со студенческим театром лингвистического университета. Там мы поставили пьесу Леонида Филатова «Любовь к трем апельсинам». Со студентами будет спектакль по произведению неизвестного нижегородца XVI века. Оно имеет длинное название, рассказывает историю разбойников, когда-то игралось на ярмарках. Пьеса воплощает яркие черты площадного театра: в ней есть песни, танцы, сатира, довольно грубый юмор, но и некая грусть, раздумья. Открывается давно ушедший, никому теперь неизвестный слой народной театральной культуры. Это очень интересно!

Вот такой он оригинал во всем — в любопытстве к забытому, в неожиданном подходе к хорошо знакомому. На нижегородской театральной ниве Михаил Аркадьевич Висилицкий, как подсолнух, отовсюду виден и вызывающе ярок. Не могу себя назвать поклонницей его театра и знаю тех, кого шокируют его изыски. Но хорошо, что в нашем саду цветут разные цветы.