— Юрий Карлович, насколько значимым событием стало для театра участие в этом фестивале, и легко ли было попасть на него?

 — Начнем с того, что последний раз Кемеровский драмтеатр был на фестивале подобного уровня, в том же Ленинграде, 25 лет назад. Сегодняшняя ситуация тоже была непростой. Еще в прошлом году мы подавали заявку на участие в этом фестивале со спектаклем «Очень простая история», но приглашены не были. Скорее всего, одной из причин стало то, что пьеса Марии Ладо на тот момент шла уже более чем в десяти российских театрах. Наша последняя работа — спектакль по пьесе литовского драматурга Лары-Синтии Черняускайте — новинка, автор предоставил право первой постановки именно нашему театру. Перед постановкой было много споров, много сомнений, но главный режиссер театра Евгений Ланцов сумел доказать свою правоту в выборе сценического материала.

Предварительный отбор на фестиваль проходил в мае перед закрытием сезона. В этом году мы завершили его ретроспективой последних шести работ театра. В отсмотре участвовали известные критики — Павел Руднев из Москвы, Валентина Головчинер из Томска и Людмила Ходанен из Кемерова.

Учредителями фестиваля «Новая драма» являются МХАТ имени Чехова, ассоциация «Золотая маска», художественный центр «Документальная сцена» и центр имени Гёте. Фестиваль включал в себя три программы: российскую, специальную и международную. Всего же свои работы представили 28 театров, среди которых были и очень именитые, как Санкт-Петербургский театр имени Ленсовета или МХАТ имени Чехова, и совсем новые, но очень популярные в столице и за рубежом — московский «Театр.doc», «Новая драма» из Перми, «Коляда-театр» из Екатеринбурга. Широко были представлены на фестивале зарубежные театры: Мекленбургский государственный театр из Германии, Национальный театр Сербии, театр «Выбжеже» из Польши и даже драматический театр из Ирана. Просто попасть на такой фестиваль — большой прорыв для кемеровского театра.

 — На фестивале не присуждалось призовых мест, не награждались лауреаты. В чем же выражалась оценка тех или иных театральных работ?

 — По мнению столичных критиков и искусствоведов, Кемеровский театр оставил о себе очень достойное впечатление. Непосредственно критических разборов спектаклей на фестивале не проходило, но все единодушно отмечали высочайшую постановочную культуру нашего театра и мастерство наших актеров. Нам удалось покорить самую изысканную петербургскую публику той особой сценической атмосферой, которая создавалась спектаклем «Скользящая Люче».

Кроме показа собственных спектаклей во время фестваля проходили экспресс-читки пьес современных драматургов. Наш театр уже имел опыт проведения экспресс-читок, главный режиссёр Евгений Ланцов начал практиковать их в минувшем сезоне. Поэтому мы оказались в числе тех шести театров, которые участвовали в этом проекте фестиваля. Нам досталась двухактная пьеса немецкого драматурга Роланда Шиммельпфеннига «До - после». Времени на подготовку было всего два дня, но наши актеры — Лидия Цуканова, Олег Кухарев, Наталья Юдина и Александр Измайлов — блестяще справились с этой работой: вчетвером они читали на зрителя пьесу на двадцать два персонажа! Это — еще один показатель того, что наш театр способен работать на самом высшем уровне современной сценической культуры.

Александр Измайлов. Этот фестваль был совершенно не таким, на которых нам приходилось бывать раньше. Он не был очередным «фестивалем достижений» или «фестивалем премий». Было очень много нового и необычного, много спорного, но главное, что там не было скучно. Нам с Наташей и еще несколькими коллегами повезло больше других — мы вместе с режиссером приехали раньше других актеров и смогли увидеть больше. Ощущение огромное — все тембры, вся палитра! Если бы я смог увидеть всё это несколько лет назад!

Наталья Юдина. Я заранее предполагала, что на фестивале буду просто в щенячьем восторге. Но когда мы приехали, когда всё началось, оказалось, что всё не так просто. Впечатлений море, и они часто такие разноречивые… Наверное, надо как-то всё систематизировать, чтобы в них разобраться.

А. И. Одна из установок этого фестиваля звучала примерно так: «Традиционный театр нам больше не нужен». Ну, не то, чтобы она открыто звучала, но, во всяком случае, это чувствовалась. Что надо перестать жить прошлым и работать на будущее, что всё пора менять. Это спорно. Но это и справедливо. Когда мы говорим о взаимоотношениях театра и зрителя, необходимо учитывать, какого именно зрителя мы имеем в виду. Если традиционного, который ходит в театр с детства и воспитан на «том» театре, то это — одно. Ему «старый» театр нужен. Если же мы говорим о зрителе потенциальном, который в театр пока не ходит, это — совсем другое. С ним можно говорить только по-новому. Иначе просто не получится.

Н. Ю. Иногда, правда, такой «новый разговор» выглядит больше чем забавно. Один из современных театров делился опытом, как привлекать молодежь. Они объявили, что каждый зритель с оригинальным пирсингом — серёжки в ушах не в счет — может по одному билету бесплатно провести с собой друга или подругу. Как оказалось, действует. Что это — тоже «новый язык» театра?

А. И. Новый язык нужен, прежде всего, для проникновения. Вот я видел много спектаклей, в том числе высокопрофессиональных. Таких, где всё — мастерство, музыка, хореография — на самом высшем уровне. Но с некоторых пор это меня уже «не накрывает». А сделать что-то, пусть даже самое простое, но так, чтобы включилась душа, — вот задача, вот уровень. А как это сделать? Вот об этом и был фестиваль. Театр должен говорить то, о чем говорит и думает зритель. И говорить об этом искренне.

Н. Ю. Все программные вещи новых театров подобны манифестам. Они считают, что в конце 90-х был открыт совсем иной способ существования на сцене. Сейчас тон этому направлению задает московский «Театр.doc». Главное отличие направления — в том, что все спектакли новых театров построены на документальности. А если она правдива и важна для окружающих, то других задач перед собой они и не ставят. Выходят к зрителю и просто говорят о том, что с нами происходит. 

А. И. Тут даже старые театральные термины не всегда применимы. Что это вообще: школа проживания или школа представления? Наверное, ни то, ни другое. Это — нечто третье. Это «что-то» — оно глубоко внутренне, но в то же время его можно вывернуть, обнажить, и тогда потрясает оно сильнее любых школ и направлений. И я уже думаю, что всё время «проживать» нельзя: всё равно выше потолка не прыгнешь.

Н. Ю. Нам очень нужна была эта поездка. Артисту нужно видеть, что происходит вокруг. И это не обязательно можно увидеть только в столице. Да, столица — это другое государство. Но много-много всего нового везут туда из самых разных мест. Из провинции, которая очень разная. А когда всё это соединяется, то провинция исчезает. Особенно в театре.