ШЕСТЬ ВОПРОСОВ ДАНИЛЕ ПРИВАЛОВУ [Премьера «Люди древнейших профессий» в Школе современной пьесы: интервью с автором]
Time Out (Москва) (5-02-2005)
- Как ты стал писать пьесы?
— Весной 2003 у меня начался приступ лютого депрессняка. Я был на третьем курсе драмфака, мы делали «Чайку», я репетировал Медведенко. От этого, от жажды действия и от тяжелых воспоминаний начал писать «Пять-двадцать пять». Параллельно придумал дурку — «Люди древнейших профессий». Теперь, когда говорю, что это дурка, думают, что шучу. А я не шучу. — Почему взял псевдоним?
— Чтобы не узнали. В жюри питерского конкурса были педагоги, которые меня учили. Псевдоним, кстати, помогает — как бы это не я написал, а кто-то другой. Хотя близкий другой.
После того конкурса на меня вылилось огромное количество грязи. Может, справедливо, но все равно обидно было. Успокоился тогда, когда звонить стали — «Мы ставим вашу пьесу». Никто же не заставляет ставить твою пьесу, люди сами берут. Так что, все те кто лил ту грязь, — сосите!
— Чем ты занимаешься в жизни?
Хотел по отцовским следам пойти на режиссуру. Не взяли, потому что 17 лет было. Обиделся. И три года учился на театроведческом. Все равно поступил на режиссуру, и этим летом получу диплом.
— Нравится тебе Москва?
— Все свои 24 года я живу на Васильевском острове. Залив рядом. Ветер дует. Горжусь, что здесь живу. Москва для меня, как и для многих питерцев, все равно что смотреть кино в перемотке. Хотя приезжать сюда я люблю, но ненадолго: слишком уж страшные турникеты в метро. И сигареты дороже.
— Театр — современное искусство?
— Короче, этот вопрос очень путаный, время быстрее нас. Кто посмотрит «Людей древнейших профессий» — знайте — в Екатеринбурге человечки на светофорах уже не в шляпах. Почти по всему городу поснимали, блин. .. Вот тебе и современность. Потом уже и про санки «Чук и Гек» не вспомнят, а электронные игры «Ну погоди!» и «Космический мост» уже давно вытеснены играми на мобильниках.
— Не стыдно давать интервью журналу о развлечениях? Театр — развлечение?
— Нет, конечно, если вы все, что я написал, покоцаете, кусками нашинкуете, и матерных слов допишете, будет очень стыдно. Тогда больше не буду давать интервью. Перестану верить людям. Стану нелюдим и неразговорчив.
А театр — развлечение.
— Будешь еще писать?
— Писать нужно, если есть внутренняя потребность. Мне предлагали писать на заказ для телевидения — отказался. Мастеровым драматургом не хочу становиться. Я не писать, я ставить хочу. Играть хочу, но это, вроде, не совсем мое. Но знаю, что если буду ставить и играть — буду писать. Совершенно точно.
Кристина Матвиенко
