Олег ШИШКИН, драматург:

 — На «Новой драме» играли мою пьесу «Анна Каренина-2», поставленную Владимиром Епифанцевым в Русском драматическом театре Эстонии. Это моя первая театральная постановка, хотя пьес написал предостаточно. Такой фестиваль необходим и полезен — приехало много завлитов, я сразу почувствовал себя участником театральной генерации. Уже есть ряд договоров с театрами, в том числе и с московскими, где будут ставиться мои пьесы. К тому же я получил несколько газетных рецензий и сюжетов на ТВ. Но вопрос: что же такое новая драма? — пока остается открытым. Долгое время над нашим театром довлели каноны 70-х годов. Стереотипы доходили до такой степени, что постановки Шекспира, Чехова или какого-то другого автора, даже современного, казались одним спектаклем. Порой все сводилось к хладнокровной театральной технике, которая может работать до бесконечности. Мне кажется, суть новой драмы заключается в том, чтобы это царство зла было разрушено и началось обновление театра. Конечно, оно должно начинаться именно с драматургии. Художественный театр начался с Чехова и Горького. Тогда они были новыми авторами. Но они пришли вместе и с другим театром, и с новой идеологией, и с иным отношением к человеку. Сегодня, на мой взгляд, этого еще не произошло. Но мы находимся накануне больших событий. Тому свидетельство — пьеса Угарова «Облом-off», «Пластилин» Василия Сигарева и весь Гришковец в одном спектакле, показанном Красноярским театром.

Михаил УГАРОВ, драматург, лауреат фестиваля:

 — Мое внимание привлекла офф-программа. Как и на каждом фестивале, она была гораздо интереснее основной. Спектакли конкурсной программы по своим мыслям и идеям чуть опаздывают — на год, на два. Все самое радикальное и безумное появляется в офф. Одно из самых радикальных направлений — документальный театр. Сильное впечатление произвело «Преступление страсти» Галины Синькиной — пьеса сделана на материале реальных бесед в тюрьме с женщинами-убийцами. Это очень сильная вещь не только по теме, но и по способу выражения — совершенно другой актерский и режиссерский язык, очень современный. Уже нельзя выдумывать и врать, невозможно пользоваться привычными способами. Открытием фестиваля стал грузинский драматург Лаши Бугадзе. Он известен, но на московском фестивале оказался впервые. Ему всего 24 года, но он уже мощный, состоявшийся драматург. Пишет довольно-таки традиционно. Хотя грузинский симбиоз психологического фарсового и масочного театра для нас непривычен.

Владимир МИРЗОЕВ, режиссер, член жюри:

 — Новая драматургия трудно пробивает дорогу на сцены репертуарных театров. Худруки, директора и главрежи считают, что современные пьесы не интересны ни актерам, ни зрителям. И сообщество, образовавшееся вокруг Алексея Казанцева и Михаила Рощина, появилось не случайно. Возникла периферийная, маргинальная ситуация, которая потом неизбежно переместится в центр. Но в то же время молодые драматурги создают вещи самодостаточные, их произведения не просятся в режиссуру. Они бросают вызов молодежи, масс-медиа, эстраде, но не режиссуре. Мне трудно найти современную пьесу, которая потребовала бы интересного ключа, нового театрального языка. Думаю, что пример с «Пластилином», получившим приз за лучший спектакль, довольно показателен. Плохая, спекулятивная пьеса оказалась интересной режиссеру Кириллу Серебренникову, и он напридумывал в ней так много, что спектакль вполне мог бы обойтись без слов.
А что вы думаете об этом?

Елена Губайдуллина