Новая пьеса: Пресса

ДРАМЫ ВРЕМЕН ПЕРЕМЕН
На спектакле петербургского «Московского хора» зал кричал «Браво!» и «Спасибо!»
Газета «Век», Москва (21-06-2002)

Живое, нужное дело всегда отличишь от выморочного, искусственного и лишнего. Фестиваль Новой драмы в Москве, организованный в кратчайшие сроки волей учредителей — Художественного театра им. А. П. Чехова, ассоциации «Золотая Маска», Министерства культуры России и др., при малом количестве денег — из числа таких живых и необходимых театру дел. Говорят, что фестиваль был организован всего лишь за полтора месяца. Международный, ежегодный, с обширной конкурсной программой и программой “Off”, показом экспериментальных спектаклей, читкой новых пьес, фестиваль, наверное, имел недостатки и недоделки. О них говорили участники. Нам, людям в зале, этого не было видно. Но факт, что фестиваль родился, состоялся, должен продлиться, существовать, не вызывает сомнения даже у самых заядлых скептиков.
Что-то в поспешном отборе было лишнее. (Ну какая новая драма «Серебряный век» Михаила Рощина? Или — «Плачу вперед» Надежды Птушкиной, которая со своей количественно-необъятной, репертуарно-массовой продукцией в «новаторы» не годится?) Между тем панорама открылась. Не только в обилии малоизвестных, совсем неизвестных авторов, но также и режиссеров. За теми и другими в буквальном смысле слова охотятся большие театры-стационары, стареющие и молодые худруки. Теперь вот увидели — вместе, рядом, в сравнении и сопоставлении новых драматургов — Василия Сигарева, Ивана Латышева, Михаила Угарова, Елену Исаеву, Олега Шишкина, Екатерину Садур, не говоря уже о самом «звездном» из всех — Евгении Гришковце. Увидели «заграничных» — эстонца Урмаса Леннука и литовца Мариуса Ивашкявичюса, немца Лутца Хюбнера, сербку Биляну Сбрлянович, конечно же - Марка Равенхилла, пик популярности которого в Европе миновал, но который по природной нашей привычке, неискоренимой провинциальности — сотворять себе «кумиров» (хотя бы и с многолетним опозданием) — является для наших «новых» театральных литераторов лицом первостепенной важности.
Увидели новую сегодняшнюю генерацию режиссуры. Разумеется, Клима (на этот раз — автора), у которого герои или молчали, невидимые в темноте, или говорили с космической скоростью «недержания собственной сущности» и малопонятно — о «главном» и вечном («Активная сторона бесконечности»).
И Борис Юхананов был представлен, тот самый, о котором какой уж год ломаем мы голову: дурачит он нас, шарлатанствуя, или вправду непонятый гений? Были получившие признание, востребованные Кирилл Серебрянников, после мрачного, пророческого спектакля «Пластилин» приглашенный сразу в несколько московских театров; режиссер Ольга Субботина, прошедшая отличную школу у Штайна с Доннелланом. Было много других. Мне лично пришелся по душе спектакль «Рождество 1942, или Письма о Волге» Петербургского ТЮЗа им. А. Брянцева в скромной режиссуре Ивана Латышева, являющегося также и «автором идеи» озвучить письма немецких офицеров и солдат из окруженного Сталинграда, дать нам пронзительное и не бесполезное сегодня ощущение врагов как людей, чем-то на нас похожих, чем-то отличных. Очень понравился «Малыш» Мариуса Ивашкявичюса, также выступившего одновременно в двух лицах — драматурга и постановщика. Условный спектакль невероятной актерской свободы и подвижности, общения четырех героев друг с другом, с небесами и вечностью, с нами — через письма и расстояния, из послевоенной советской Литвы в советскую Сибирь. Спектакль, говорящий о понятном, горестном и человечном, о трагическом приживлении-неприживлении людей на чужой земле, о беспощадном Молохе истории, политики, который крушит судьбы…
Вспоминая эти и другие лучшие спектакли фестиваля, более всего хотелось бы воскликнуть: «Эврика! Мы богаты! Новая драма и новая режиссура у нас есть!» Не восклицается. Слишком много вопросов. Отчего так скучно в зрительном зале? Внимают уважительно, в особенности молодые. Но чувствуется немалый труд восприятия, усилие людей над собой. Группа немецких гостей поднялась на спектакле Клима и, шепча под нос: «Майн Готт!», зал покинула.
Привыкаем ли? Привыкнем ли?.. И станет ли новая драматургия реальной, существенной, важной составной нашего театра? Или пройдет стороной, останется принадлежностью времени смуты?.. В теориях и декларациях в зрителе как бы и не нуждающаяся, установит ли она контакт с ними или будет сферой для немногих эстетов и «знатоков»?
Обнадеживающим и радостным стал финал фестиваля, высшая его кульминация. Знаменитый театр Льва Додина — петербургский Малый драматический, Театр Европы, привез «Московский хор» Людмилы Петрушевской, не сегодня написанную, но по сути, смыслу, языку новую пьесу. Поставил ее молодой ученик Додина — Игорь Коняев. Но рука Мастера чувствуется. В том, как прорежена, освобождена от отвлекающих и засоряющих мелочей пьеса, как цельно выстроен, организован спектакль. В конце 70-х он шел в Художественном театре. Бытовой, семейный, тонул в подробностях тесного коммунального существования. Запомнился замечательным исполнением главной роли — старухи Лики из разоренной лагерями и репрессиями огромной семьи. Лику недолго играла Ангелина Степанова, потом — Ия Саввина.
Спектакль Малого драматического — ни в коем случае не бытовой спектакль. Волнующий, ранящий душу трактат обо всех нас. О нашей недавней истории. Не только о наших страданиях, но и о немалых грехах. Пожалуй, впервые так откровенно сказано, что лагеря и ссылки были дьявольским возмездием для тех, кто был соучастником и утвердителем нового порядка жизни в России, кто революцию вершил, кто ее бездумно проворонил, «заболтал», с восторгом или из трусости принял, алчно или по глупости ей служил.
Двухэтажная, вертикальная конструкция Алексея Порай-Кошица, составленная из старых вещей, вместила в себя человеческий муравейник, неостановимое людское копошение. Понятие «хор» — московский ли, ленинградский, российский — приобретало тотальный смысл. Актеры от мала до велика играли замечательно. В особенности главная, первая из всех — народная артистка России Татьяна Щуко — Лика. И это было повествование о нас. Вопль стоял в зале — до слез, до криков, не только привычного театрального «Браво!», но человеческого «Спасибо». Мы не думали, почему и зачем это сделано «так». Душой и сердцем мы ощущали, зачем нужен театр. И верно сказал один из учредителей фестиваля. Эдуард Бояков еще в преддверии этого поистине замечательного спектакля: он, видимо, послужит «мостом между новой пьесой и классикой современной драматургии».
Фото:
— Сцена из спектакля — «Пластилин»

Александр Строганов

Вернуться к прессе